В газете «Народная Воля» за 15 мая 2018г. на 3-й странице опубликована достаточно обширная статья Юлии Чернявской «День карнавальной войны» с подзаголовком «О портретах Сталина на ступеньках филармонии». Статья посвящена оценке того, как проходило в этом году празднование Дня Победы в Минске в рамках акции «Бессмертный полк».

Как можно заключить из расположенной там же справке об авторе статьи, Чернявская – профессор Белорусского государственного университета культуры и искусств, известный культуролог, педагог, писатель – драматург, автор книг по культурологии и даже Лауреат Национальной театральной премии.

Итак, автор – не только писатель, имеющий право на художественный вымысел, но и профессор, от статьи которого читатели вправе ожидать объективности в описании тех или иных событий. Но как в этом плане обстоит дело со статьёй профессора Чернявской, рассчитанной на массового читателя?

По видимому, единственное с чем в ней согласиться, так это с тем, что , например, в день Победы не следует оформлять бобруйские салаты фотографиями погибших фронтовиков, а также исполнять  изображение «Вечно-го огня» из желе и сливок. Не вызывает возражений и её предложение дать как можно больше льгот не только фронтовикам, но и детям войны. Но в остальном эта статья вызывает серьёзные возражения.

Так, она пишет, что «в кошмарном сне не могли привидеться маленькие портретики Сталина в руках у людей (и отнюдь не пожилых), а, главное – большой портрет Сталина, развёрнутый на ступеньках филармонии». При этом ссылается на то, что она «если и видела в своей жизни портреты Сталина, то только на лобовых стёклах советского дальнобоя, да ещё в 1990-х в руках озлобленных маргиналов». И «тогда было ясно: это агония самого плохого, что было в СССР. Спустя двадцать пять лет оказалось – не агония».

Что можно сказать по этому поводу? Неудивительно, что Юлии Чернявской, родившейся в 1962 году (как можно заключить из её биографических данных, приведённых в интернете), не приходилось часто видеть   портрет И.В.Сталина ни в годы своей молодости, ни в годы, непосредственно последовавшие за антисталинской истерией конца 80-х – начала 90-х годов прошлого столетия. Однако профессору Чернявской, прежде чем писать о событиях периода Великой Отечественной войны, следовало бы поинтересоваться хотя бы литературой и кинофильмами (в частности, хроникальными) военного и послевоенного периода. Да и той литературой последних десятилетий, где, зачастую с опорой на документальные данные, делается попытка объективно оценить роль И.В. Сталина в истории нашей Родины. А ведь портрет Сталина был на лицевой стороне медалей « За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За победу над Японией» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», которые с гордостью носили миллионы участников боевых действий и тружеников тыла, которых, к сожалению, остаётся всё меньше и меньше. Клич «За Родину! За Сталина!» присутствовал не только в газетных отчётах. Многие участники войны, которые не имели высоких званий, и после войны долго хранили благодарности в свой адрес, подписанные  Сталиным, как Верховным Главнокомандующим, и даже вешали их под стеклом на стенках комнат, где жили. Портреты Сталина были на паровозах поездов, которые везли домой демобилизованных воинов. Имя Сталина в тот период у подавляющего большинства советских воинов напрямую ассоциировалось с победами Красной Армии.

Чернявская (и не одна она) стремится внедрить в сознание читателей представление о Сталине, как о «параноике, уничтожившем половину своей страны». На какие цифры и факты она опирается? Ведь известно, что внучка  академика Бехтерева, кстати сама академик, заявившая в конце 80-х годов о том, что её дед якобы поставил Сталину диагноз «паранойя», в 1995г. в интервью         «Аргументам и фактам» [1, c.3] сама признала, что сделала это только потому, что тогда была такая тенденция, что она сделала такое заявление потому, что «на неё начали давить», и ей обещали, «что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек».А в действительности, сказала она, «никакого высказывания не было, иначе мы бы знали».

Как можно утверждать, что при Сталине была уничтожена половина страны, если по давно опубликованным статистическим данным население СССР в начале правления Сталина ( в декабре 1926 года ) составляло  147 миллионов, а к концу его правления оценивалось( в январе  1953г.) в 188,7 миллионов [2]. Даже если отнять от этой последней цифры  примерно 15- 16 миллионов, вошедших в состав СССР в 1939-1940 после вхождения в него Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики, то версия об уничтожении половины населения СССР при Сталине всё равно не выдерживает критики.

«Про пакт Молотова –  Рибентроппа слышали?»- патетически восклицает Чернявская. Да, многие о нём слышали. Но слышать мало. Надо знать, что  предшествовало этому пакту о ненападении, заключённому в 1939 году между СССР и Германией. Тогда придётся вспомнить о том, как в предшествовавший период СССР безуспешно пытался подвигнуть Англию и Францию, да и правительства Чехословакии и Польши, на совместные действия по отражению гитлеровской агрессии. О том, что в 1938 году именно Англия и Франция пошли на преступную сдачу Чехословакии на растерзание Гитлеру (Мюнхенский сговор), а панская Польша тогда же участвовала в аннексии части чехословацкой территории (района Тешина).  Что попытки сколотить в 1939 году антигитлеровский союз для защиты Польши натолкнулись на откровенный саботаж со стороны Англии и Франции. Что предложение СССР в августе 1939 года о совместных действиях было проигнорировано тогдашним польским руководством. Что уже после того, как Гитлер напал на Польшу, западные союзники фактически не предприняли серьёзных попыток ей помочь, хотя располагали  против войск Германии, расположенных в её западной части, решающим перевесом сил («странная война») [3, с.90-140 ]. Вот тогда картина будет более или менее полной. Если Чернявская некомпетентна в этом вопросе, то пристало ли профессору с уверенностью заявлять о том, чего она не знает. А если знает и сознательно вводит читателей в заблуждение, то здесь уже может идти речь о том, насколько можно в этом случае доверять научной добросовестности этого автора, носящего профессорское звание.

Далее Чернявская утверждает, что Сталин «на пару с Гитлером  раскромсал Польшу», хотя Красная Армия начала свой освободительный поход в Западную Белоруссию и Западную Украину только после того, как в ходе войны с Германией Польша, как единое целое, перестала существовать и её правительство покинуло страну [3, с.143-144]. Что «Сталин спрятался в первые дни войны», тогда как уже давно опубликованы тексты записей в журнале приёмной И.В. Сталина за 21- 28 июня 1941г., из которых следует, что в эти дни он  усиленно вёл приём целого ряда лиц в Кремле. В частности, только  в течение 22-24 июня у него на приёме было зарегистрировано 70 посещений со стороны 27 лиц, в том числе со стороны Ворошилова, Берия и Тимошенко по 6 раз, Молотова – 5 раз.

Кроме того, известно, что он в первую неделю войны  посещал Наркомат Обороны и Ставку Главного Командования. [3, с. 309-328]. Так что прятаться ему было просто некогда. Он работал и работал напряжённо.

Затем Чернявская пишет, что при Сталине «врагами и сообщниками нацистов считали и тех, кто был в плену и остался на оккупированной территории». И возмущается тем, что сейчас многие забыли об этих «общеизвестных фактах».  А ведь скорее, не забыли, а просто разобрались по существу. Ведь вопрос в отношении бывших пленных при госпроверке был не только и не столько в том, был ли человек в плену, а в том, попал он в плен или сдался добровольно и не стал ли он в плену пособником врага или, того хуже, гитлеровским карателем или агентом вражеских спецслужб. А ведь такие факты были и, к сожалению, не единичные.

Что касалось пребывания на оккупированной территории, то опять – таки, основной вопрос стоял о том, чем тот или иной человек занимался в это время. Конечно, не обходилось без перестраховок, но тут уже вопрос не лично к Сталину, а к тем должностным лицам, которые принимали решение в каждом конкретном случае. Ведь, в частности, известно, что прошедшим плен П.М. Машерову и Б. А. Булату звание Героя Советского Союза было присвоено в 1944 году [4; 5], что известны факты назначения лиц, прошедших плен, на чекистские должности в подразделениях, действовавших в тылу врага. [6, с. 26-27; 114-115].  Что из 36 генералов, попавших в плен в начале войны и вернувшихся в мае – июне 1945 года, арестованы и преданы суду были только 11, а остальные либо восстановлены в армии, либо по состоянию здоровья уволены в отставку [3, с. 399].  Что по итогам фильтрации после войны бывших военнопленных и угнанных гитлеровцами гражданских лиц имелся ряд лиц, зачисленных даже в кадры НКВД, в охрану проверочно – фильтрационных лагерей и в охрану ГУЛАГа [3, с. 391 –393].

Автор этих строк сам относится к числу детей войны и лиц, находившихся на оккупированной территории. Но по собственному опыту знает, что ни в школе,

ни в ВУЗе, где нас таких было большинство, никто к нам не придирался. И затем не приходилось сталкиваться с тем, чтобы для кого – то пребывание в детском возрасте на оккупированной территории мешало в продвижении по службе. Зато мы хорошо помним многочисленные плакаты с портретами И.В. Сталина после освобождения от оккупации и после, вплоть до 20-го съезда. КПСС. Помним неподдельную всенародную скорбь по поводу смерти И.В. Сталина. И что речь Хрущева на 20-м съезде, а также отстранение от власти так называемой «антипартийной группы Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова» в 1957 году ударили нас, как обухом по голове.

Чернявская утверждает, что «Сталин не выиграл войну. Её выиграли наши родные. Многие из них потеряли близких в тридцатые годы. А на фронт пошли,потому что умели различать Сталина и свою землю». Возможно, были и такие.  Но в предвоенные, военные и ряд послевоенных лет имя Сталина в сознании большинства советских людей накрепко было связано с именем Родины и Победы. И защищали они свою Советскую Социалистическую Родину, во главе которой стоял И.В. Сталин.

Было большое количество песен и стихотворений, написанных лучшими советскими поэтами, где образ И.В. Сталина фигурировал однозначно положительно. Песни пели не только со сцены и по радио. Пели их, когда шли строем в летних пионерских лагерях. Пели их в компаниях, на семейных и дружеских застольях. Пели не по команде свыше, а потому, что эти песни были тогда очень популярны. Как среди поколения фронтовиков, так и среди «детей войны». Пели «В бой за Родину, в бой за Сталина…», «Артиллеристы, Сталин дал приказ…», « Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин…», «Выпьем за Сталина, выпьем за Партию, выпьем за Знамя побед…». Пели и другие песни, где Сталин упоминался в положительном плане. Это потом тексты многих таких песен и стихов отредактировали так, чтобы имя Сталина в них не упоминалось.

Стихотворения учили в школе, читали на вечерах художественной самодеятельности. Образ Сталина совершенно искренне воспринимался положительно.

В частности, известный советский поэт М.В. Исаковский по этому поводу в стихотворении « Слово к товарищу Сталину»[7, с.136] писал:

«Спасибо Вам, что в годы испытаний

Вы помогли нам устоять в борьбе.

Мы так Вам верили, товарищ Сталин,

Как, может быть, не верили себе.

Вы были нам оплотом и порукой,

Что от расплаты не уйти врагам…»

Об этом же неплохо в своё время написал в своей поэме «За далью даль» А.Т. Твардовский в разделе « Так это было», хотя он и в ней также в известной мере оказался под влиянием « хрущёвской оттепели». Но там были и такие строки: [8, с. 474; 476 478]

«Так это было – четверть века

Призывом к бою и труду

Звучало имя человека

Со словом «Родина» в ряду…

Кому пенять? Страна-держава

В суровых буднях трудовых

Ту славу имени держала

На вышках строек мировых

И русских воинов отвага

Её от волжских берегов

Несла до чёрных стен рейхстага

На жарком темени стволов».

А также, что Сталину

« Мы все обязаны Победой

Как ею он обязан нам»:

Чернявская возмущается тем, что «большинство из современников знает войну по российским сериалам. И здесь она противопоставляет фильмы 70-х годов, которые она именует лакировочными, поскольку в них Сталина начали тихо реабилитировать, фильмам 60-х годов, в которых «и тени Сталина не было».

Вряд ли правомерно для профессора – культуролога сравнивать перечисленные ею фильмы 60-х годов, несомненно талантливые, но посвящённые достаточно узкой тематике и, тем более, выпущенных под влиянием «хрущёвской оттепели», когда о Сталине предпочитали говорить плохо или не говорить вообще, с фильмами серии «Освобождение», посвящёнными событиям стратегического масштаба, выпущенными в период, когда табу с имени Сталина было хотя бы частично снято. Или искать имя Сталина в прозе В. Быкова, также талантливого писателя и участника войны, но политические колебания которого привели его в заключение в ряды БНФ под «бел-чырвона белый» флаг. А ведь плеяда писателей, бывших молодых участников Великой Отечественной, не ограничивается Быковым и Васильевым, которые не выдержали испытания горбачёвской перестройкой. Ведь подпись Быкова, как и Васильева, фигурирует под печально известным  требованием к ельцинскому руководству к решительной расправе с противниками Ельцина. В этом же позорном списке значится и подпись бывшего фронтовика Б. Окуджавы. Что касается «ребёнка войны» Высоцкого, то его творчество было в широком масштабе использовано организаторами горбачёвской «перестройки» для обработки общественного мнения в антисоветском духе. Что касается В. Кондратьева, то, как видно из статьи о нём неоднократно встречавшегося с ним В. Кожемяко [9], то «прелести» горбачёвской перестройки и буржуазной реставрации начала 1990 – х годов привели его к серьёзному разочарованию в его прежних «демократических» взглядах, душевному разладу и, в конечном счёте, к самоубийству.

Раздражает Чернявскую и «дикий слоган «можем повторить». Ему она однозначно приписывает агрессивный, милитаристский смысл. Так и песню 50- х годов «В путь» [10, с.83-84] можно причислить к агрессивным, поскольку там имеются строки:

«Пусть враги запомнят это–

Не грозим, а говорим:

Мы прошли, прошли с тобой полсвета.

Если надо – повторим».

Тогда, в пятидесятых, она как раз была к месту. Да и сейчас её не мешает вспомнить. Когда к нашим границам всё ближе размещается бронетехника НАТО. Как известно, порох надо держать сухим, а в такой ситуации – в особенности.

Возмущает Чернявскую, что порой наряжают в пилотки собачек. Это как на это посмотреть. Ведь известно, что четвероногие друзья помогали охранять

границу, бороться со шпионами и диверсантами, помогали санитарам, а то и ценой своей жизни подрывали вражеские танки. И не важно, на какую собачку надели пилотку. Она – олицетворение борьбы с фашизмом на нашей земле.

Осуждает Чернявская и то, что на Праздник Победы внуки и правнуки тех, чьи  предки защищали Родину, одеваются сами и одевают своих детей в военную форму времён Великой Отечественной. В своё время,  для нашего поколения детей войны было как раз характерно стремление, чтобы хотя бы  какие-то элементы нашей одежды напоминали военную форму. А уж носить гимнастёрку защитного цвета с самодельными погонами было пределом мечтаний. Да и макеты оружия, часто самодельные, были в ходу. И во время военных игр каждый хотел играть в числе «наших»: красноармейцев, партизан или подпольщиков, а  не  фрицев или полицаев. Если кого – то и выделяли на эту роль, хотя бы по очереди, то это, как правило, вызывало обиды на сверстников. Да и кричали мы тогда «Ура!» или «За Родину! За Сталина!». А клич «Жыве Беларусь!» у нас, переживших оккупацию, ассоциировался с теми гитлеровскими прислужниками из числа учителей, которые вбивали, часто при помощи линейки, это приветствие вместо «здравствуйте» или даже «добры дзень» тем, кто посещал во время оккупации начальную школу.

Характерен круг знакомых Чернявской, о которых она пишет в своей статье.  Они, по её словам, «не участвовали в «игре в войну», некогда популярной в советских дворах». Признание значимое. Ведь и до начала войны, и во время и сразу после неё, да и в более поздние времена  игра в войну действительно была очень популярной, особенно у мальчиков. Тогда возникает мнение, что этот круг знакомых, возможно, и в прежние времена чем-то отличался от типичной советской среды. И, может быть, поэтому у неё и у ей подобных такие, мягко выражаясь, странные взгляды. Но это уже их личные психологические проблемы.

Но когда представитель такой категории лиц оказывается на должности профессора в ВУЗе, готовящем кадры работников культуры, то это уже не личная, а общественно-политическая проблема. И когда такие откровения печатает газета,  регулярно вещающая о том, что именно она говорит народу правду, то здесь правомерно поставить вопрос об идеологической диверсии, о попытке внедрить в массовое сознание извращённое представление об истории нашей Родины. И с этим необходимо бороться, это нужно разоблачать и выносить на суд широкой общественности.

А праздник Победы должен быть таким, чтобы будущие поколения могли реально представить себе атмосферу того периода, и с радостью и со скорбью. Чтобы они чувствовали себя причастными к славным делам предков. Чтобы деструктивным силам не удалось разрушить связь поколений, к чему они так упорно стремятся.

                                      Станислав Градов

                                      г. Минск

Литература

1. Аргументы и факты. 1995г., №39 (780)
2. Население СССР (Википедия). https://ru.wikipedia.org/wiki/ Население _ СССР
3. Пыхалов И.В. Великая оболганная война. 4-е расширенное издание. – М., Яуза: Эксмо, 2012
4. Машеров Пётр Миронович (Википедия) –htps/ru.wikipedia.org/wiki
5. Булат Борис Адамович (Википедия) –htps/ru.wikipedia.org/wiki
6. Хохлов М.П. “Искра” радирует: записки чекиста, – Мн.,” Беларусь, 1983
7. Исаковский М.В. Стихи и песни. – М.,Гослитиздат, 1953

8 Твардовский А.Т. Поэмы. Пермь, Кн. Изд-во, 1973

9. Кожемяко В.С. Почему писатель – фронтовик Вячеслав Кондратьев покончил с собой (сентябрь 1994г.). В кн. Лица века. Вики Чтение. https:history wiki reading.ru/362663
10. Песенник. – М.: Воениздат. 1982