Теперь, по истечении почти 30 лет со времени преступного антисоветского переворота, совершённого в августе 1991 года, вновь и вновь возникает вопрос: «Как могло такое произойти?» И, вспоминая о том, что в течение нескольких лет перед этим переворотом публиковалось в печати, приходится признать, что и на ней лежит немалая вина в этом плане. И прежде всего, это касается партийной печати, которая по определению должна была твёрдо и последовательно стоять на марксистско-ленинских принципах, пропагандировать идеи социализма и коммунизма, давать отпор антисоветской пропаганде. Но на деле то, что там публиковалось в эти годы, свидетельствовало об отходе от вышеуказанных принципов.

         Обратимся, в частности, к содержанию издававшегося в Минске c 1987 года журнала «Политический Собеседник», ранее выходившего под другими  названиями. В частности, с 1932 года он именовался «Блокнотом агитатора», а затем «Политинформатором и агитатором». Надо сказать, что под этими названиями он достаточно твердо стоял на партийных позициях, неплохо выполнял свою роль пособия для политинформаторов и агитаторов, а также других лиц, живо интересовавшихся политикой, и был рассчитан на достаточно широкий круг читателей. Сменивший их «Политический собеседник» именовался ежемесячным общественно-политическим журналом ЦК Компартии Белоруссии и, соответственно, должен был отстаивать Советский, социалистический строй.

         И в нем действительно было немало полезного материала. В частности, публикации об истории борьбы за Советскую власть, о выдающихся деятелях Партии и Советского государства, о героизме, проявленном трудящимися СССР при защите Родины в Великой Отечественной войне, о подлой роли гитлеровских пособников и их символике, о преступной деятельности Армии Крайовой. Публиковались материалы, содержавшие тревожную информацию о действиях, направленных на очернение советской истории, на легализацию сионистского движения на территории СССР, и т.д.

         Но наряду с такими публикациями, просматривая подшивку этого журнала за 1987-1991годы, неизбежно натыкаешься на такие статьи или места, которые могли бы появиться на страницах партийного журнала только как объект критического анализа, принципиального, развёрнутого и неопровержимого.

         За примерами, к сожалению, далеко ходить не надо.

         К примеру, в течение 1990 года 8-й и 12-й номера этого журнала открывались статьями, автором которых значился известный художник Савицкий М.А. Перед каждой статьёй был помещён его портрет, под которым значилось, что он – народный художник СССР, действительный член Академии художеств СССР.

В советское время в 1960-х-80-х годах в нашей республике художник Михаил Савицкий пользовался широкой известностью. Ему принадлежала серия картин на героико-патриотическую и антифашистскую тему, в частности о партизанах и о судьбе заключённых гитлеровских концлагерей. Им была осуществлена  роспись для Музея Великой Отечественной войны в Минске. Его картина «Партизанская мадонна» экспонировалась на многих зарубежных выставках. Им же был написан ряд полотен, посвящённых выдающимся деятелям белорусской культуры, а также трудовым будням республики. В числе его работ – картина  «Единодушие», посвящённая Великой Октябрьской Социалистической революции с В.И. Лениным на первом плане, экспонировавшаяся в Государственном Музее искусств БССР. Его вклад в искусство Советской Белоруссии и участие в Великой Отечественной войне был отмечен рядом правительственных наград, премий и почётных званий. Ему было присвоено почётное звание Народного художника БССР в 1972 г. и Народного художника СССР в 1978 г. Он стал лауреатом Государственной премии СССР в 1973 г., лауреатом Государственной премии БССР в 1970 и 1980 гг., был награждён орденом Ленина в 1982 г., Орденом Трудового Красного Знамени в 1972 г., орденом « Знак Почёта в 1967 г., Орденом Отечественной войны  в 1985 г. Избирался депутатом Верховного Совета СССР и БССР [5]. В общем, в массовом сознании он органически вписывался в рамки советского искусства и даже бытовало такое выражение «Советский Савицкий».

         Учитывая вышеизложенное, а также то, что номера журнала открывались  именно статьями Савицкого, эти статьи можно было рассматривать как передовицы, отражающие политическую линию журнала, да и партии в целом. Каково же было содержание этих статей?

         В статье под названием «Культура – это вера, знание и творчество», которой открывался 8-й номер журнала [6, сс. 2-3], много говорилось о проблемах культуры, нравственности и т.д. Но в данном случае нас интересует политическая позиция автора. Итак, начнём со второго абзаца статьи. Что там было написано? (здесь и далее выдержки из текста данной и последующих статей даются полужирным курсивом):

         «Опыт прожитых лет говорит: мы не нашли путей добра, зло возрастает в мире и нет сегодня силы, ему противостоящей. Благими намерениями мы вымостили дорогу в ад, прошли через него и сегодня спорим, верно ли строили эту дорогу. Говоря о свободе, мы оправдывали любую несправедливость; стремясь к равенству, узаконили жесточайшее унижение, превзошедшее самое изуверское рабство и само братство стало у нас братством Авеля и Каина. Ради победы над злом мы взяли зло себе в союзники и стали его рабами.

         Человек вместо венца творения стал деталью государственного аппарата, а его жизнь превратилась в полигон для испытания утопических доктрин, бесчеловечных по своей сути.

И далее «Нет такого преступления, которого бы мы не  совершили за годы своей истории и весь духовный опыт этого времени сводится к убогой, но убийственной мысли: ВСЁ МОЖНО. Бога нет – и зло перестаёт быть

злом, если его оправдать перед массами. Нет вечного идеала – значит, нет и

совести… Этот всечеловеческий кризис культуры с особой жестокостью проявился у нас. Послужила этому причиной возведённая в догмат, в символ веры абсолютная относительность всех ценностей, в том числе нравственных и эстетических. То есть, по сути, состоялось их отрицание. ..

Наша идеология оправдывала любую переоценку ценностей ради так называемого «социального прогресса». При этом была отвергнута та истина, что развитие лишь тогда будет прогрессивным, поступательным, если имеет перед собой незыблемый идеал, цель, ради которой и осуществлялось развитие, духовную основу, освящённую временем и человеку неподсудную.

Ни одна культура в мире, ни один народ в будущем своём развитии не обещали (здесь что-то неладно даже с грамматикой и с логикой: «не обещали» и в «будущем своём развитии» – наш комментарий) так много – и нигде более надежды не были так безжалостно, бездарно, беспощадно растоптаны и обесчещены. Размах разрушения беспримерен – весь мир осветился бы этим адским пламенем, соберись воедино все те пожары, в которых горела наша культура. И продолжает гореть.

Одно из самых пагубных явлений нынешней действительности – слепая вера в радикализм, мышление, тяготеющее к радикальным методам и средствам. Трагедия нашей истории усугубилась ещё и тем, что воцарившееся насилие сумело уверить людей в своей законности. В своей правоте. Торжествующая ложь непрестанно утверждала культ « решительных мер», выгодных пустословам и тиранам. Он подменил и вытеснил вкус к повседневному труду, уничтожал трудолюбие и самый труд. Христианский идеал постоянного, неустанного труда, столь полновесно явивший свою плодотворность в русской культуре, был оболган и изгнан, отторгнут от людей…

Как получилось, что целые поколения оказались выбитыми из того нравственного потока, сбиты с того пути, оторваны от тех поисков, которые и составляли духовную жизнь нашего народа во всю историю его существования?

Культура, то есть вера, знание и творчество, – вот единственный стержень, хребет, способный удержать, сохранить человека человеком, даже если остальные стороны его жизни разрушены…

В неразрывном единстве с религией вечным сохранением, воплощением нравственности и красоты занималось искусство… вера была источником искусства, а искусство – силой веры.

Культура, как и вера, гонима у нас. Я не говорю: была гонима, потому что время гонений ещё не прошло, но лишь изменило свой лик.

Там, где звучат громкие слова, где сыплются посулы, где толкуют о продолжении революции – там нет дела, там усохли ветви и бесплодие поразило всё.

Вера, христианство начинается в тиши и глубине человеческой души, там совершается таинство обращения к истине…».

Прочтя эти откровения, любой непредубеждённый человек поймёт, что коммунистической идеологией здесь не пахнет. Наоборот, особенно в той обстановке эти рассуждения явно лили воду на мельницу антисоветских, антикоммунистических сил. И это печаталось в качестве передовой статьи в журнале ЦК КПБ!

Какова же была реакция редакции журнала и тогдашнего ЦК КПБ в целом на эту публикацию? А никакой. Во всяком случае, по содержанию журнала этого заметно не было. Наоборот. 12-й номер того же журнала вновь открылся статьёй, под названием «Возрождение» [7, сс. 2-5], под которой также стояла подпись Савицкого.

В этой статье в основном речь велась о «духовности» и «нравственности», базисом которых выступили вопросы политики и идеологии. Поэтому оставим в стороне содержавшиеся в ней рассуждения, касавшиеся чисто искусства и приведём ряд выдержек из статьи, которые отражали политическую позицию автора, которая пропагандировалась в этой статье на страницах партийного издания. Почти в самом начале статьи сказано: «Мы не говорили о нравственности и разложении нации, когда миллионы гибли в лагерях, замерзали в ссылке, когда тела безымянных жертв штабелями лежали в бараках, во рвах и гнили, никем не оплаканные. Мы не говорили о безнравственности, когда тысячи палачей получали спецпайки за свою работу. Мы не говорили о безнравственности, когда просыпались ночью от шороха шин, когда ждали доноса и гадали: кто может написать и как не прогневить доносчика. Мы не говорили о безнравственности, когда наследники палачей увенчивали друг друга орденами и примеряли шапку Мономаха. Мы заговорили о безнравственности, когда давление спало, убавился страх и властвующие сказали: можно. Поэтому разговор о нравственности должен начинаться с покаяния и раскаяния – только тогда он будет действительно нравственен».

И далее: «Нынешнее разложение, падение нравов, одичание – закономерное следствие исторического выбора, неизбежный итог, который был очевиден для мыслящих людей задолго до катастрофы»… Только сейчас стало возможно говорить о бедственном положении общества, но, согласитесь, безнравственно было бы благодарить за такую возможность тех, кто десятилетиями убивал за единое слово правды и лишь волею обстоятельств отменил незыблемые раньше запреты…безнравственно говорить о возрождении морали в рамках социализма, когда годами эту мораль изничтожали во имя того же социализма…когда именем этого светлого будущего и была уничтожена культура. И кощунственно, просто низко говорить о «положительной роли» религии, одновременно тоскуя по недоброй памяти сталинскому уголовному кодексу…

Сегодня полное крушение традиционной нравственности очевидно. На смену ей в массовом сознании утвердилась дикая смесь из опостылевших

пропагандистских штампов извращённой и примитивной морали, выхолощенной «социальной справедливости» и многого другого, так или иначе проистекающего из своего источника – тоталитарной идеологии. Стоило лишь сделать насилие и зло допустимыми, оправдывая их «классовой борьбой» и «революционной моралью», как по этому руслу хлынул целый поток зла, не оставив ни одной стороны человеческой жизни не изуродованной….Искалеченные люди, не сознающие своего уродства, ибо у них была вытравлена душа, стали насиловать свою страну, развалили экономику, погубили культуру, искалечили по своему образу и подобию целые поколения…Самые стойкие из этих мутантов – а им и по сей день имя легион – до самого гроба останутся верны идеям вождей-вивисекторов и не смогут поступиться принципами. Как можно говорить о возрождении нашем на пути социалистического выбора, памятуя, что было во имя этого выбора сотворено и чем этот выбор в конце концов обернулся … Люди этого типа не могут изменить убеждения не потому, что считают их единственно верными, но из-за страха признаться себе в собственной ущербности…

         Человек, поддавшийся этому искушению, усваивает целую систему взглядов, стереотипов мышления…Говорить о нравственности в эпоху индустриализации и коллективизации…Как совмещать изящную словес-ность и бессудные расстрелы и ссылки, как соединить Тинторетто и выстрелы в затылок, доносы, искусственный голод и эстетику?

         Ленин был прав, критикуя богоискательство и богостроительство: они действительно несовместимы с марксизмом-ленинизмом, с социализмом казарменного толка, как несовместимы нравственность и классовая идеология вообще. ..это попытка пристегнуть христианство к сатанизму, к «птице-тройке» особого совещания». Далее Савицкий, говоря о тоталитарном обществе, «в котором мы живём и которое мало изменилось с марта 1953 года (т.е. с момента смерти И.В. Сталина), отмечал, что «в подсознании людей намертво засели остатки революционной морали, классового учения о добре и зле, которое, по сути, не знает этих понятий и не видит различия между ними…Это учение …сделало любое зло допустимым, если оно объяснено и доказана его необходимость. Зло, таким образом, оправдано и объявлено добром…, ибо имеет ощутимый результат: конфискованное имущество, труп врага народа или что-либо ещё из этого ряда. Великие народные стройки, например…Десятилетия узаконенного рабства прочно вдолбили в души людей классовый аморализм».

         Далее следовали продолжительные рассуждения о роли искусства. Но и там содержались пинки в адрес метода социалистического реализма, его «холуйство и безнравственность, антиэстетику и художественное убожество».

         И далее: «Воспитание общества – не революционный переворот,

который можно совершить бездумно и, как выяснилось, бесцельно (стало быть, согласно этой статье бездумной и бесцельной была и Великая Октябрьская Социалистическая революция)».

         А вот что говорилось об интеллигенции в заключительной части этой обширной статьи: «Люди, избравшие этот путь, были хранителями культуры, мозгом и совестью нации. Они в первую очередь и подверглись истреблению, так как были несовместимы с тоталитаризмом и представляли прямую угрозу его принципам. Как носитель чужеродного начала, интеллигенция отвергалась новым строем и нет никакого противоречия между массовым истреблением лучшей части народа и построением государства «нового типа» …Попытки отчуждения интеллигенции от духовности, отстранение её от общественной жизни, неизбежные для тоталитарного режима, продолжаются и поныне… Безумно отстранять интеллигенцию от общества потому лишь, что несомые ею начала несовместимы с устоями идеологии. Эта идеология, на которой держится пирамида власти, грозит парализовать окончательно и разрушить и саму пирамиду, и власть, и общество…Полная свобода – устранение эксплуатации человека государством, заменившая у нас эксплуатацию человека человеком».

         Завершал статью вывод о том, что «учение о классовой борьбе так же преступно, как любая человеконенавистническая доктрина, как расовая ненависть и шовинизм. Классовый и национальный мир, сотрудничество, единение – вот что необходимо для выживания и возрождения культуры, человека и страны».

         Итак, в статье пропагандировалось отрицательное отношение к марксизму-ленинизму, к учению о классовой борьбе, к Великой Октябрьской Социалистической революции, к индустриализации и коллективизации, к советской культуре и советской морали. Советская власть изображалась врагом интеллигенции. Со злобой говорилось о тех, кто не хотел предавать советские, коммунистические принципы.

         При прочтении рассмотренных статей неизбежно возникает ряд вопросов.

         Как согласуется советская тематика художественного творчества Савицкого с тем, что провозглашалось в его вышеприведённых статьях? То ли он сменил свои прежние взгляды на противоположные, то ли его предшествовавшая деятельность в области советского живописного искусства была неискренней и, как только оказалось возможным, он показал своё истинное политическое лицо?

А может Савицкий не был действительным автором этих статей и ему их кто-то подсунул (такие мнения автору настоящей статьи пришлось слышать от ряда лиц, которым он предъявлял ксерокопии вышерассмотренных статей)?

         При прочтении рассмотренных статей возникает ещё один вопрос. Если прочесть такие статьи, не зная, где они были размещены, можно подумать, что они были опубликованы в печатном органе одного из откровенно антисоветских движений, которых к тому времени развелось уже немало. Но, к сожалению, они были без каких-либо комментариев опубликованы в журнале ЦК КПБ в то время, когда на повестку дня со всей остротой встал вопрос о необходимости защиты советского социалистического государства от обнаглевшей контрреволюции. Тем более, что помещены эти статьи были в самом начале номеров, там, где обычно помещают передовицы, отражающие политическую линию издания.

И какова же была на эти статьи реакция редакции журнала и ЦК КПБ, органом которого журнал являлся? Обратимся к следующему номеру того же журнала, номеру первому за 1991 г. Там на странице 9 был приведён перечень лучших внештатных авторов 1990-го года. В числе авторов, награждённых Почётными грамотами редакции, фигурировал Савицкий М.А. народный художник СССР – «за публикацию статей по актуальным проблемам нравственности и духовной жизни» [8, c.9]. Тут уж на память приходят слова В.И. Ленина о «верхе распада идейного»…

И, к сожалению, это касается и ряда других статей, опубликованных в своё время в том же «Политическом собеседнике» в период, предшествовавший контрреволюционному перевороту 1991 года.

1. Так, в номере 10 за 1989 год на стр. 40-41 была помещена статья Н. Саскевича «Знать, чтобы жить» [9]. В ней автор полемизировал с публикацией в 11-м номере сатирического журнала «Вожык» карикатуры Я. Бусла, на которой был изображён варящийся в чане Сталин, одобряющий содержание журнала «Политический собеседник», а рядом с ним Берия и Жданов. Бесспорно, карикатура заслуживала осуждения. Но с каких позиций велось это осуждение? Автор ссылался на просмотренные им номера «Политического собеседника» со 2-го по 5-й, а также 7-й за 1989 год и заметил, что тема репрессий там, по его мнению, «находила должное отражение». Так, во 2-м номере за 1989 год   публикация о Ежове (речь идёт о статье Ляшко «Торквемада-37), В третьем – материал о Соловецком лагере, где содержались репрессированные (справедливости ради нужно сказать, что эта статья не содержала какого-то нагромождения ужасов). В четвёртом номере на стр. 28-31 была опубликована статья Э.М. Скобелева «В поисках истины» (неоконченная), а на стр. 40-42 профессора М. Костюка «Коллективизация, как это было», выдержки из которых были приведены Саскевичем для подтверждения того, что «Политический собеседник» не соответствует тому образу, который следует из карикатуры. И делается вывод, что «ни в одном белорусском журнале в последнее время не встречается столько материалов о репрессиях, сколько в ПС» [9, c.40]. В заключительной части вышеуказанной статьи Саскевича содержится утверждение, что «Политика при Сталине была преемственной от политики, проводившейся Троцким», и что «в ходе репрессий «была репрессирована лучшая часть крестьянства» [9, с.41].

         Обратимся к  текстам выдержек из ряда опубликованных в «Политическом собеседнике» статей, касающихся темы репрессий. Как тех статей, на которые ссылался Саскевич, так и некоторых других.

         2. Обратимся к двум статьям кандидата исторических наук М.Ляшко: «Да, и ещё раз да, Ягода – преступник!» (ПС, 1988 г, № 11, с.с. 44-45)[10] и «Торквемада -37» («ПС» 1989, №2, с.с. 43-45) [11], посвящённым деятельности Ягоды и Ежова. Да, и Ягода, и Ежов – преступники, деятельность которых нанесла немалый ущерб нашей Родине. И здесь автор абсолютно прав. Но далеко не всё, что написано в этих статьях, заслуживало публикации в партийном журнале. Начнём с первой статьи. Вот что писал в ней Ляшко: «в период сталинского произвола уничтожали прежде всего тех, кто больше других знал о роли Сталина в партии и революции, кто мог помешать ему подниматься к вершине самообожествления, а не тех, кто с ним не согласен. Разве Ягода был не согласен со Сталиным? Он служил ему, как самый преданный страж. Именно поэтому он стал опасным для Сталина в плане его восхождения к божеству, так как много знал о коварстве «вождя всех времён и народов». И Сталин физически уничтожал таких людей руками их будущих преемников (и последователей в трагической судьбе), считая, что мёртвые лучше всего хранят тайну».

         Далее, говоря о Ягоде как о «главном архитекторе системы страха, доносительства, получившей столь широкое распространение, доведенной до предела и пожирающей своих творцов», Ляшко продолжал, что «Сталин нацелил этот страшный механизм репрессий на осуществление своего коварного замысла». Что после убийства Кирова уже в январе 1935 г. состоялся процесс «над соратниками Ленина и крупнейшими деятели революции – Зиновьевым, Каменевым и другими неугодными Сталину и его окружению партийцами».

         В статье «Торквемада-37» Ляшко писал, что «Начиная с 30-х годов Сталин нацелил своё окружение на создание механизма проведения массовых репрессий». Что несомненно, бездумная услужливость Ежова, его слепая исполнительность, жестокость импонировали Сталину».
         3. Автором опубликованной в 4-м номере журнала за 1989 год статьи «В поисках истины»[12., c.c. 28-31] был писатель Э.М. Скобелев, на тот момент, как следует из его биографии [13], работник ЦК КПБ. В начале её он сообщал, что ему «понятны слова А.Н. Яковлева, сказанные в Литве на собрании партийно- идеологического актива: «Всё время думаю, мучительно думаю, в чём причина сталинизма? Говорю себе: в этом, в этом, в этом, а потом себя останавливаю: нет. А в чём, не знаю… Но мы обязаны искать истину» [12, c.28]. Это того самого Яковлева, который уже в 1998 году откровенно признал,

 что использовал своё положение в партии для разрушения системы: «А надо же было c ней как-то кончать. Есть разные пути, например, диссидентство. Но оно бесперспективно. Надо было действовать изнутри. У нас был единственный путь – подорвать тоталитарный режим изнутри при помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы своё дело сделали» [14].

         Далее Скобелев утверждал, что для него процесс поиска истины начался с лета 1954 года, когда он «впервые узнал, «что моя замечательная родина, светоч человечества, была переполнена лагерями». Что «первое, что нужно сказать, о громадной личной вине Сталина, как руководителя, обладавшего всей полнотой власти». Что, «обладай Сталин более высокими качествами, он бы не окружил себя авантюристами и ненавистниками народа, даже объективные процессы получили бы, без сомнения, иные способы развития»

[12, c. 29].

        Также в этой статье Скобелева, как отмечено Саскевичем [9, c.40], «есть уникальный материал о детях, оставшихся беспризорными после того, как репрессировали их родителей. О том, в каких ужасных условиях они содержались в детских домах» [12, c. 30].

         4. В опубликованной также в 4-м номере журнала за 1989 год статье М. Костюка, на стр. 41, было написано, что  «конфискация имущества и выселение в отдалённые районы миллионов крестьян – первый массовый репрессивный акт Сталина и его окружения. Это была прелюдия к ещё более значительным нарушениям социалистической законности и установлению в стране режима произвола и деспотизма по отношению к собственному народу» [15, c 41].

         5. В 7-м номере за 1989 год того же журнала на 33-ей странице были приведены фрагменты из напечатанной в журнале «Советский  воин» (№4-5 за 1989 год) статьи «Письма из тридцать восьмого года», согласно которой в 1937 -38 годах, в Минске «в течение менее одного года» было расстреляно более 80 тысяч человек [16, c.33]. Хотя, как сейчас известно из архивных данных, общее количество лиц, приговорённых в республике к расстрелу с 1935 по 1940 год  составило 28,5 тысяч. В том числе по Минску – порядка 7-7.5 тысяч [17]. Причём, сведения о 80 тысячах расстрелянных «в течение менее одного года» в Минске явно не достоверные (Это когда общая численность населения Минска в 1939 г. составляла 237,5 тысяч человек», [18]), фигурировали в рубрике «Оружием правды». Вот такая, с позволения сказать «информация» выдавалась тогда за правду на страницах партийного журнала. Да ещё в статье под заголовком «Так начинались Куропаты». Так что к делу внедрения в массовое сознание зловещего куропатского мифа приложил свою руку и журнал «Политический собеседник».

         6. В номере 8 за 1990 год на стр. 22-23 расположена статья В. Юдина – «Правда – за писателем» [19], в которой он рассматривал рецензию Роя Медведева на второй том книги Солженицына «Архипелаг Гулаг». Есть в этой статье деловые замечания в отношении рецензии Медведева, которая, безусловно, заслуживает критики. Да, действительно, не следует считать, что все, кто  был репрессирован в 1937 году, были безвинными жертвами. В отношении  Солженицына Юдин в этой статье признаёт, что «его исторические версии Октября 1917 года, Ленина, большевизма как политического течения могу быть оспорены, подвергнуты компетентному всестороннему анализу, но при условии добротного контрматериала, аргументированной полемики, а не огульного шельмования и нигилистическо-бездоказательного отрицания». Да, тогда ещё критика Солженицына не вышла на уровень работ И.В. Пыхалова, где даётся именно добротный контрматериал и детальный анализ многих примеров того, как г-н СоЛЖЕницын вводил в заблуждение читателей. Но его вопиющий антисоветизм тогда был уже ясен. И как в партийном журнале могла появиться статья с таким заголовком и такой авторской оценкой: «Его (Медведева) рецензия преследует лишь одну цель: выставить всемирно признанного писателя (Солженицына) – очевидно, в пику его многомиллионным почитателям – этаким антигуманистом, бездарным графоманом, одурачивающим публику. Ведь прав же, воистину прав Александр Исаевич, воссоздавая страшную правду …Личное дело Р. Медведева – разделять ему концепцию Солженицына или не разделять, дело, в конце концов, не в концепции, а в правде истории. Она – за великим русским писателем»?

         Но ведь появилась.

         7. В 10-м номере за 1990 г. на стр. 23 находится статья «Кто они, судьи и пророки» [20]. Статья без подписи, так что есть основание считать её редакционной. Основное содержание статьи – цитаты из публициста Владимира Максимова, где он отрицательно оценивает ряд писателей, винящих во многих отрицательных проявлениях нашей жизни характер русского народа. В принципе с такой оценкой можно было бы согласиться. Но что кроме этого написано в данной статье?

         Во- первых, в статье выражается восхищение тем, что Максимов «показал своё писательское и гражданское мужество всей жизнью, всеми десятками книжек журнала «Континент», романами и повестями». Для тех, кто не в курсе, напомним. В. Максимова в начале 1970- х годов был выслали из СССР за диссидентскую (скажем прямо, антисоветскую) деятельность. За рубежом он, по свидетельству его жены [21], активно сотрудничал с А. Солженицыным, В.  Буковским, А Галичем, В. Некрасовым, И. Бродским, А. Синявским, М. Джиласом, Р. Конквестом и им подобными, которые и входили в актив журнала «Континент». Публиковались в нём и произведения отъявленного антисоветчика А. Авторханова. Журнал был организован при активном содействии Солженицына, организовавшего финансирование журнала западногерманским медиамагнатом А. Шпрингером. А часть средств на издание журнала поступала также от госдепартамента США в рамках международных гуманитарных программ. В СССР он доставлялся и распространялся нелегально и рассматривался как одно из наиболее антисоветских изданий [21]. Вот такое, с позволения сказать, «писательское и гражданское мужество» было проявлено В. Максимовым.

         Да, Максимов с осуждением отнёсся к действиям целого ряда своих собратьев по перу, ранее восхвалявших советскую действительность, но затем ставших активными «перестройщиками». Но не за их предательство, а за то, что «они всерьёз пишут романы о принципиальной разнице между двумя партийными паханами, вроде Сталина и Кирова, взывают к совести народа, не спешащего ставить памятник палачу кроншадтских матросов и тамбовских крестьян Михаилу Тухачевскому». Так что отрицательное отношение Максимова к Сталину и Кирову, а также положительное отношение к кронштадскому и антоновскому антисоветским мятежам видно невооружённым глазом».

         И вот в заключении статьи не назвавший себя автор утверждал, что считает «принципиально важной эту позицию В.Максимова – покаяние интеллигенции перед народом», причём покаяние, как мы видим, не за то, что эти представители интеллигенции стали перестройщиками, а именно за то, что ранее восхваляли советскую действительность. И восхищается «писательским и гражданским мужеством Максимова», которое он проявил «всей жизнью, всеми десятками  книжек журнала «Континент», романами и повестями». И эта статья также была  опубликована на страницах партийного журнала! Причём без комментариев и критического анализа, который в этом случае напрашивался сам собой.                         

8. В статье Д. Медведева «Кое-что о премьере Столыпине и…колхозах»  

«ПС» 1990, №12, с.с. 23-24) [22] справедливо критиковались нападки на колхозы  и совхозы. Но, тем не менее, в ней были такие места, где автор одобрял действия Столыпина, блокировавшего попытку первой госдумы России: «урвать, раздробить, распылить земли казённые, удельные, кабинетские, монастырские, церковные, и, самое главное, частновладельческие. Урвать, раздробить, распылить действующие, на ходу, хозяйства помещичьи и монастырские – вот чего громогласно потребовала первая Дума». Так, критикуя «перестройщиков», Д.Медведев выступал сторонником землевладения частновладельческого (помещичьего), церковного и монастырского. И это опять на страницах партийного журнала!

         Далее Медведев положительно оценивал проведённый Столыпиным указ о разверстании общинных землевладений, во исполнении которого «Оставаться в мирском «опчестве» или выделяться на отруба – мужик решал своей головой, а не под маузером Макара Нагульнова» и то, что «помещичьи, монастырские и прочие высококультурные хозяйства были оборонены. На время..». И то, что «Столыпин, позволив крепким, инициативным крестьянам выделиться на отруба, чрезвычайно ускорил расслоение села», при котором «свыше 1,3 домохозяев, выйдя из общины, продали свои наделы, составлявшие 4,3 млн. десятин» и то, что «крестьянский банк продал земледельцам 6,5 млн. десятин». То есть, произошло укрепление кулачества. И это одобрялось на страницах партийного журнала!

         Медведев считал неверной оценку Большой Советской Энциклопедии, что  столыпинская аграрная реформа провалилась. Писал о том, что «золотая десятка изуверски лишённого жизни самодержца земли русской и сейчас ого-го как конвертируется». Именовал ложью то, что «в музее Революции доверчивым школярам… какое уж десятилетие втолковывают: империя вывозила зерно, обрекая тем самым крестьянина и рабочего на голод. При этом скромно умалчивает о бытовавшей в то время формулировке «не доедим, а вывезем». Голод 1921-го года именовал «организованным новой властью», а голод 1933 года – «геноцидом». А из результатов своих подсчётов, что конце 80-х годов горожанин мог купить на месячную зарплату в примерно раз 10 больше хлеба, сделал вывод: «Вот чего мы сподобились за 74 года: труд землепашца обесценился». Вывод ругательный и, на первый взгляд, хлёсткий. Хотя, если подумать, то надо было говорить как раз о таких положительных явлениях, как о резком повышении производительности труда в сельском хозяйстве, а также о росте благосостояния городских трудящихся.

         Жонглировал Медведев и вырванной из контекста ленинской фразой применительно к России: «самый передовой промышленный и финансовый капитализм». Восхищался успешными конструкторскими разработками, имевшими место в дореволюционной России, умалчивая о том, что осуществить выпуск этих разработок в массовом порядке она была не в состоянии, что показал опыт Первой мировой войны.

         Но если уж ссылаться на В.И. Ленина, то, по-видимому, следовало бы в партийном журнале учесть ленинскую оценку Столыпина и его политики, данную в частности, в статье «Столыпин и революция» (см. ПСС, т. 20, с.с. 324-333). И если Медведеву эта статья была неизвестна, то это должна была бы сделать редакция журнала. Благо тогда ещё было немало знатоков трудов В.И. Ленина. И ознакомить с её содержанием читателей журнала. А так, когда Медведев с одной стороны выступал в статье за сохранение колхозов и совхозов, что в принципе правильно; а с другой стороны превозносил «светлую память» ярого врага трудящихся Столыпина, превозносил успехи сельского хозяйства в царской России, а Советскую власть обвинял в организации голода в 1921 году, голод 1933 года объявлял геноцидом и клеймил 74 советских года, то кроме путаницы в голове рядового читателя такая статья ничего вызвать не могла.

         9. В том же номере «Политического собеседника» на страницах 27-29 была приведена достаточно обширная статья «Печать» [22], написанная в 1896 году. К. Победоносцевым, который при царском режиме в течение 25 лет, с 1980 – по 1905 годы был обер-прокурором Святейшего Синода. Оценка Победоносцева в советской историографии была однозначно отрицательной. Он характеризовался, как «реакционный государственный деятель царской России, обер-прокурор Синода, фактический глава правительства и главный вдохновитель разнузданной крепостнической реакции в царствование Александра 3-го, продолжавший  играть крупную роль и при Николае 2-м». Как деятель, который «в течение всей жизни вёл упорную борьбу с революционным движением,..был сторонником неограниченного самодержавия, врагом науки и просвещения» (см. В.И. Ленин, ПСС, т. 1, с. 636 [23]). Этой статье Победоносцева предшествует на стр. 26 статья кандидата философских наук В. Афониной, согласно которой знакомство с данной статьёй Победоносцева будет «радостью открытия умного, доброго и прозорливого писателя». 

         10. В номере 1 за 1991 год на стр. 32 под рубрикой «Архивная папка» была опубликована статья А. Николаева «Кому каяться?»[24], касающаяся польских офицеров, расстрелянных в Катынском лесу. В ней рассматривалось как факт то, что этот расстрел – дело рук НКВД.

         Во втором абзаце присутствовала такая фраза: «НКВД, ВЧК, ОГПУ – эти слова напоминают нам о самых жутких страницах нашей истории, когда были уничтожены десятки миллионов наших сограждан».

         И далее ставился вопрос: «Кого винить за те преступления? Казалось бы, ответ прост: тех, кто убивал. Но кто они?» И далее автор статьи спорил с автором статьи «пепел Катыни» Л.Почиваловым, опубликованной в «Литературной газете» №16 за 1990 год. 

         Почивалов призывал в ней каяться за весь народ: «Каждому из нас надо испить горькую чашу покаяния». Николаев с ним не был согласен и утверждал, что «найти конкретных виновников не так уж и трудно», ссылаясь при этом как на заслуживающий доверия источник на статью-заметку в польской «Газете Краковской» в середине 1990 года, в которой имелась ссылка на архивный номер «Краковского гонца» от 17 апреля 1943 года, в котором приведены фотографии и репортажи из Катыни, а также «перечислены фамилии сотрудников Смоленского ГПУ (так в тексте), которые должны были непосредственно участвовать в расстреле польских офицеров: Лев Рыбак, Хайм Финберг, Абрам Борисович и Павел Бородинский», которые «по приказу свыше встречали транспорты польских офицеров на железнодорожной станции Гнёздово, а потом сопровождали их до леса на Козьей горе».

         Далее приводится ссылка на польский католический еженедельник «Тыгодник повшехны» (дата издания не указана), согласно которому приказ о ликвидации лагерей (т.е. о расстреле) был отдан «начальником одного из управлений НКВД  Тартаковым».

         Вот на такие данные, почерпнутые из прессы, ссылался Николаев. Но если уж ссылаться на прессу, то не мешало бы вспомнить и статью «Польские сотрудники Гитлера», опубликованную на первой странице «Правды» за 19 апреля 1943 года. В ней достаточно подробно было рассказано о том, что Катынская провокация была организована гитлеровцами и активно поддержана польскими эмигрантскими кругами. Что имена и фамилии лиц, которые приведены в вышеупомянутом номере «Краковского гонца», являются вымышленными, поскольку таких «еврейских комиссаров» в органах НКВД не было и нет. И что «те из поляков, которые охотно подхватывают гитлеровскую фальшивку, поддерживают её и готовы сотрудничать с гитлеровскими палачами польского народа, войдут в историю, как помощники людоеда Гитлера» [25].

         И вот, получилось так, что пропагандистскую версию, состряпанную гитлеровцами и подхваченную их польскими сотрудниками, в журнале ЦК КПБ примерно за полгода до антисоветского переворота преподнесли читателям как некое откровение.

         И даже снабдили таким дополнением: «Как вы знаете, начальником всего НКВД был тогда Л.П. Берия, председателем Совнаркома – И.В. Сталин, его заместителем – Р.С. Землячка. У последней, видимо, был вкус к подобным расправам. Ещё в гражданскую она вместе с Бела Куном расстреляла и утопила в море десятки тысяч добровольно сдавшихся в плен белых офицеров, солдат, а также священников и представителей интеллигенции. Вот и все виновные. А нам каяться в чём?»

         Читая такую статью сегодня, возникает мысль: «Не пора ли публично покаяться тем, кто допустил печатание подобных опусов в партийном журнале, да ещё в такой обстановке?».

         11. Обратимся к №6 за 1991 год. На с.с. 2-4 в разделе «Политклуб «Трибуна» приведена статья А. Проханова «С думой о Родине» [26]. Согласно редакционной преамбуле к этой статье: «Слово писателя А. Проханова всем нам желанно и весомо. Особенно сегодня, когда над Отечеством нависла угроза гражданской войны». Так какие же высказывания Проханова редакция предложила читателям считать «желанными и весомыми»?

         Есть в статье Проханова фразы о том, что он относится к В.И. Ленину деликатно и осторожно и никогда не бросит в него ком грязи, а также о том, чтобы не трогать Мавзолей на Красной площади и не сдирать крючьями красные флаги. Вот, пожалуй, и всё, с чем можно безоговорочно согласиться.

        Не вызывает возражения и заявление Проханова о том, что гражданская  война в видоизменённом виде длилась и после её завершения в ходе раскулачивания, событий 1937 года и во время Великой Отечественной войны. Что в культуре гражданская война продолжала вестись и не стихала.

А далее возникают вопросы. На каком основании Проханов утверждал, что во время Великой Отечественной войны «поднимались и уходили к немцам целые дивизии, борясь против чуждого им большевистского режима»?

Действительно, на стороне гитлеровцев воевали антисоветские вооружённые формирования. Были в их составе и изменники из числа советских граждан. Но не было дивизий Красной Армии, которые бы «поднимались и уходили к немцам». Похоже, что это – плод художественного воображения автора и что он выдавал желаемое им за действительное. Уж очень это утверждение Проханова вкупе с термином «большевистский режим» по своему стилю напоминает тексты власовской пропаганды. Что же касается «большевистского режима», то именно его трудящиеся нашей страны отстояли под руководством большевистской партии с оружием в руках – как в период гражданской войны против белогвардейцев и интервентов, так и в период Великой Отечественной войны против гитлеровцев и их пособников.

         Можно согласиться с утверждением Проханова о том, что во время Великой Отечественной «движение полицаев и бандеровцев» в странных, искажённых формах продолжало гражданскую войну…». Поскольку среди этих гитлеровских пособников, местных квислингов, было немало тех, которые прошли свой путь от белой гвардии к фашизму. Таких, как Краснов, Шкуро и им подобные, которые стали на одну доску с теми, кого на Западе презрительно именовали коллаборационистами и с которыми тоже не особенно церемонились. В рядах этих, с позволения сказать, “движений “было немало и тех, кто служил врагу просто из шкурных соображений.

        А что касается бандеровцев, то это были просто озверелые националисты, в антисоветизме и жестокости не уступавшие гитлеровцам. И вряд ли вся эта публика способна вызвать у любого честного человека, а тем более советского патриота, какие-либо чувства кроме ненависти и презрения.

         Далее Проханов отмечал, что «сегодня нет ни Деникина, ни Будённого, ни белых полковников, ни красных командиров. Но их потомки, духовные преемники живут среди нас, хотя и не сознают этого отдалённого родства».

         Но при этом, скромно умолчал о том, что и после Великой Отечественной войны, окопавшиеся на Западе белогвардейские недобитки и их «духовные преемники», движимые классовой ненавистью, активно действовали в составе различных антисоветских объединений под крылышком спецслужб и идеологических центров империалистических государств, развернувших массовую подрывную деятельность против СССР и других стран социалистического лагеря.

         К сожалению, и внутри нашей Родины у них нашлись союзники, а также те, кто их поддерживал.

И вот к примирению с этими «духовными преемниками» белогвардейцев и призывал Проханов. Причём говорил, что примирение должно начаться с покаяния, поскольку «грех есть у всех». Прежде всего каяться, «сделать шаг в этим направлении» должна была КПСС. Тому, как должна каяться КПСС, в статье уделён целый абзац из 12 предложений.

           В этом абзаце он одобрил то, что «частично исторические ошибки с телеэкрана признал недавно А. Яковлев». Тот самый, о котором мы уже говорили в начале данной статьи, который хвастался в 1998 году, как он и его подельники разрушали советскую систему изнутри [14].

       Вот с кем солидаризировался тогда Проханов. Но даже того яковлевского телевыступления, ему было недостаточно. Он призывал к тому, чтобы партия сказала «примерно следующее: прости нас, народ, мы страшно виноваты перед тобой».

            Что это, как не призыв к капитуляции перед лицом политической агентуры классового врага? Причём тогда, когда обнаглевшая контрреволюция уже выступала практически с открытым забралом и задача состояла в том, чтобы преградить ей путь, встать на защиту Советского общественного и государственного строя.

            Что касается репрессий и их жертв, в частности жертв 37 года, то Проханов усматривал в них только две категории населения. С одной стороны это безвинно погибшие добрые и порядочные люди. С другой стороны – это палачи, которые в предыдущие десятилетия сами безжалостно расстреливали, казнили. Других он не видел. А ведь тогда, как и в «предыдущие десятилетия», было немало тех, кто был репрессирован вполне обоснованно, будучи смертельным врагом Советской власти, кто был в числе царских и белогвардейских карателей, бандитов, шпионов и диверсантов.

А среди тех, по чьим головам пронёсся «карательный меч», Проханов на

первое место ставил крестьян, на второе аристократию. При этом обошёл молча-нием тот общеизвестный факт, что крестьянство было неоднородно в классовом отношении, что в его составе были батраки, бедняки, середняки и кулаки. Эти по-следние, по ленинскому определению «самые зверские эксплуататоры» (см. ПСС, т. 37, с.40), безжалостно эксплуатировавшие крестьянскую бедноту,  всё же не представляли собой большинства в составе крестьянства.

         Говоря о «вселенском покаянии», которое должно быть подхвачено интеллигенцией, Проханов заявлял: “Только в этом случае можно что-то в стране позитивное сделать. В условиях вражды всё рухнет – рынок будет провален… Не войти нам в столь желанный европейский дом». Кажется ясно, чего опасался тогда Проханов, какова была его классовая позиция.

Далее в своей статье Проханов говорил о том, что в армии назрела «тяга к восприятию русской военной традиции». Утверждал, что «есть у воинов огромное желание принять в своё лоно весь драгоценный культурно-военный комплекс, связанный с благородством, ответственностью, служением государственным целям».

Казалось бы, зачем ломиться в открытую дверь. Ведь вооружённые силы СССР давно уже восприняли лучшие традиции русской армии и флота. Традиции Куликовской и Полтавской битв, походов Суворова и Отечественной войны 1812 года, героической обороны Севастополя и Порт-Артура, традиции Гангутского, Чесменского и Синопского морских сражений, традиции подвига крейсера «Варяг». Об этом говорят и военные награды периода Великой Отечественной войны, носящие имена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Ушакова и Нахимова. Но наряду с этим Советская Армия и военно-морской флот свято чтили традиции героев Октября и гражданской войны. Традиции героев первых боёв Красной Армии в феврале 1918 г., героев обороны Царицына и похода Таманской Армии, героев разгрома Колчака, Деникина и Врангеля.

Несколькими строками позже Проханов заявил, что армия должна воспринять «белый» «пафос». По-видимому, нет смысла разъяснять, что это означает. Чтобы Советская Красная Армия, родившаяся, как поётся в известной песне «под знаменем алым», воспринимала «белый пафос» – пафос своего основного противника в гражданскую войну. То есть, капитулировала перед этим противником.

Что касается призыва Проханова к тому, чтобы армия восприняла «белый пафос», то, как мы впоследствии смогли увидеть, этот призыв в настоящее время усиленно реализуется буржуазной властью на постсоветском пространстве. Чего стоит хотя бы фильм «Адмиралъ», воспевающий Колчака, установка памятника ему в Иркутске, торжественное захоронение Деникина на русской земле. Или, как сообщала «Правда» в номере за 22-25 февраля 2013 г., власти Самары намеревались соорудить в городе памятник белочехам [28]. В станице Еланской Ростовской области в 2007 г. был возведён памятник белоказакам с фигурой Краснова в центре (см. «Правду» за 04.04.2013.) [28]. Возведены памятники таким одиозным фигурам, как Николай 2-й [29] и Столыпин [30]. В Киеве идейными наследниками контрреволюции возлагались цветы к могиле Столыпина (см. «7 дней» за 28  февраля 2013 г.) [31].

Перечень таких примеров можно продолжать и дальше. Но, по-видимому, достаточно и этих.

Вот так в угаре горбостройки в партийной печати республики под партийным прикрытием осуществлялась дезориентация общественного мнения, а, говоря точнее, реализовывалась идеологическая диверсия империализма руками лиц, занимавших ответственные посты в партии и государстве. И не так уж важно, делалось это в каждом отдельном случае по злому умыслу, по причине беспринципности или политической безграмотности. Важно, что делалось абсолютно вредное дело. Что был грубо нарушен ленинский принцип партийности партийной литературы. И так создавалась в нашей республике, как и в стране в целом, обстановка, в которой оказался возможен успех контрреволюционного переворота 1991 года.

Правда, сейчас уже многие сходятся во мнении, что предпосылкой такой ситуации являлся курс, проводившийся руководством КПСС после смерти И.В. Сталина, при котором по ряду важных вопросов имел место отход от принципов, заложенных В.И. Лениным и И.В. Сталиным. Что во главе Коммунистической партии оказалась предательская группа Горбачёва, Ельцина, Яковлева, Шеварднадзе, до поры до времени маскировавшая свои подлинные цели фразами о том, что «перестройка – продолжение Октября».  

Но, тем не менее, даже в конце 80-х– начале 90-хгодов 20-го века ещё сохранялась возможность противодействовать этому вредительству. Хотя бы в пределах своих республик и своих полномочий. И за то, что такое вредительство в республиканском партийном журнале, примеры которого были приведены в настоящей статье, имело место в нашей республике, которую по праву считали одной из самых советских, серьёзную долю ответственности несёт её тогдашнее партийное руководство.

                            Станислав Градов,

                            г. Минск

                                               Л И Т Е Р А Т У Р А

         1. Мохнач Г. Жизнь словно полная река. Журнал « Беларуская думка», 2011, № 10,

        2. Беларуская Савецкая Энцыклапедыя, т.12, Мiнск, 1975

         3. Интернет-ресурс eLIBRARU – Журнал «Политинформатор и агитатор»

         4. Интернет-ресурс eLIBRARU – Журнал «Политический собеседник»

         5. Савицкий, Михаил Андреевич – Википедия  

         6. Журнал « Политический собеседник», 1990, № 8

         7. Журнал « Политический собеседник», 1990, № 12

         8. Журнал « Политический собеседник», 1991, № 1

         9. Журнал « Политический собеседник», 1990, № 10

         10. Журнал « Политический собеседник», 1988, № 11

         11. Журнал « Политический собеседник», 1989, № 2

         12. Журнал « Политический собеседник», 1989, № 4

         13. Скобелев Эдуард Мартинович – Википедия

         14. Яковлев А. Российских фашистов породил КГБ. «Известия», 1998,17.06, с. 5

         15 Журнал « Политический собеседник», 1989, № 4

         16. Журнал « Политический собеседник», 1989, № 7

         17. Репрессии в Белорусской ССР – Википедия

         18. Население Минска – Википедия

         19. Журнал « Политический собеседник», 1990, № 8

         20. Журнал « Политический собеседник», 1990, № 10

         21. (DOC) КОНТИНЕНТ и Польша| Елена Скарлыгина – Academia, edu

         22. Журнал « Политический собеседник», 1990, № 12

         23. Ленин В.И. ПСС, т. 1, с. 636

         24. Журнал « Политический собеседник», 1991, № 1

         25. «Правда», 1943, 19.04                                                  

         26. Журнал « Политический собеседник», 1991, № 6

         27. Нет –памятнику убийцам– палачам. «Правда», 2013, 22-25.02. с.1

         28. Снести памятник палачу! «Правда», 2013, 04. 04.

         29. Николай 11 – Википедия

         30. Столыпин, Пётр Аркадьевич – Википедия

        31. Новое поколение делает шаг. «7 Дней», 2013, 28.02.