Заметки о «невидимой руке» и «экономическом человеке» А .Смита

или коренные различия между исследовательским инструментарием классиков буржуазной политэкономии и реальным регулятором мировой объективно кризисной рыночной экономики

Часть 1

В адрес сайта поступил материал  под заголовком «ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ АЛГЕБРА РЫНКА» ( Автор – САВЕЛЬЕВА О.Д.) Ознакомившись с ним, редакция сайта приняла решение о его публикации в порядке обсуждения.

         Вниманию пользователей сайта предлагается первая часть указанного материала, предназначенная для того, чтобы ознакомить пользователей с известными в настоящее время  направлениями  в политэкономии, а также с имевшими место в истории попытками регулирования рыночной стихии и результатами этих попыток.

Президентские выборы и развернувшиеся в Республике Беларусь после августа 2020 года события никого из её граждан не оставили равнодушным к судьбе своей Родины. Желание жить на земле мирной Беларуси заставило и меня забыть, что мой тридцатидвухлетний стаж инженера-гидротехника не имеет никакого отношения к мировой экономике или мировой политике, государственной бухгалтерии, политологии или социологии и заняться самостоятельным анализом перспектив мирной жизни в родной Беларуси. Дело в том, что весь обозримый разброс мнений о назревающих переменах в нашей жизни пока не выходит за рамки эмоционального противостояния. В то время как детальный анализ истории человечества вскрывает множество уже реализованных вариантов выхода из положения, аналогичного нашему.

Многие поколения людей, живших в разных уголках земного шара, задолго до нас сталкивались с падением производства товаров и услуг. Экономическому развитию человечества всегда сопутствовало расслоение общества, в котором основная его часть нищала при баснословном обогащении отдельных его членов. А все попытки регулирования рыночного товарооборота государством с переходами к его «саморегулированию», как правило, заканчивались кризисами и войнами.    

Но разве нам нужна война? И разве нужны нам кризисы?

К большому сожалению, даже при поверхностном наблюдении за ежедневными сольными партиями в «дискуссиях» действующей власти и её сторонников с противодействующей им оппозицией, проступает до боли знакомая ситуация в СССР времён горбачёвской перестройки с подобными дебатами по вопросу «Кто виноват в нарастающем кризисе и что делать?»

 В то время экраны телевизоров вещали о перестройке социалистической экономики СССР в многоукладную, как панацее выхода из экономического тупика. Но перестройка раздула из застоя сначала экономический кризис. И вслед за ним пришёл кризис политический. Это вызывало массу споров, подогревая эмоции в ущерб научному аналитическому подходу осмысления «нового мышления». Что помешало простым людям разглядеть в этих спорах грозного предвестника встречи политических лидеров РСФСР, УССР и БССР в Вискулях. Отсутствие анализа реальности помешало и силовым ведомствам СССР пресечь создание высшими лицами его республик политического рычага для развала Советского Союза – общей Родины и могучего защитника всех его народов и народностей.

«Прожектор перестройки» до августовского «путча» не освещал и не комментировал личную борьбу между Горбачёвым и Ельциным за лидерство в Кремле. А после него мало кто знал об их борьбе за право вручения ключей от природных ресурсов СССР мировой финансовой элите. И о «денонсации союзного договора» – создании политического рычага для крушения СССР, советский народ узнал позже президента США Буша, которому об этом доложил президент РФ Ельцин, на час, день или неделю опередив в беловежском рывке президента СССР Горбачёва. Вручение ключей от всего народного достояния отечественному теневому капиталу – пятой колонне мировой финансовой элиты на территории СССР, то есть предательство интересов подавляющего большинства советских граждан, произошло непосредственно при личном участии президента РФ Б.Н. Ельцина. Так как именно под его руководством 1.06.92 г. РФ вступила в МВФ на условиях разграбления общенародной экономики через приватизацию уже с участием иностранного капитала. РБ под руководством С.С. Шушкевича вступила в МВФ на тех же условиях 10.07.92г. Руководители всех союзные республик сделали то же, как по команде предав интересы своих сограждан с 29.04.92 (Литва) по 27.04.93г. (Таджикистан). Так право советского народа на пользование всеми ресурсами своей страны было обменяно политическими лидерами союзных республик на «право распоряжения» виртуальной мировой валютой, созданной в рамках МВФ под названием специальные права заимствования. (Специальные права заимствования (СПЗ) или СДР (англ. Special Drawing Rights, SDR, SDRs) — искусственное резервное и платёжное средство, эмитируемое Международным валютным фондом (МВФ). Имеет только безналичную форму в виде записей на банковских счетах. Это платёжное средство было создано МВФ в 1969 году как дополнение к существующим резервным активам стран-членов. Основная цель создания: преодоление парадокса Триффина в рамках Бреттон-Вудской валютной системы — противоречия между международным характером использования и национальной природой валют.Не является ни валютой, ни долговым обязательством.)

Квота РФ на СДР на 30.04.93г. составляла 2.98% в общей сумме квот МВФ, а остальных республик СССР – 1.74% этой суммы. При сопоставлении квот Евросоюза и США с квотами РФ и других союзных республик, возможен только единственный вывод: распределение виртуальной валюты (СДР), как международного платёжного средства, верой и правдой служило и похоже служит по сей день растаскиванию народного достояния советского народа на мировом рынке странами с наибольшим количеством квот и СДР. Так, например, к 2009 году распределение СДР Международным валютным фондом: РФ(2.78%); РБ(0.18%); Великобритания (4.97%); Германия (5.91%); Китай (3.43%); США(17.31%); Япония (6.02%). А суммарная квота стран СНГ равна 4.19%. 

И совсем неважно, что М. С. Горбачёв, Б. Н. Ельцин или С. С. Шушкевич думали и говорили в 1985-1990 годы. Важно, что в 1991 году они все вместе, проигнорировав мнение советского народа, пренебрегли его жизненными интересами и своими конституционными обязанностями. Сложно даже предположить, на какие награды они рассчитывали, но народными героями, несмотря на всю рекламу своих заслуг в разрушении «тоталитарной империи зла», они не стали. И недалёк тот день, когда их деяния получат объективную оценку истории и потомков.

А мировая элита и не предполагала делить политические дивиденды от «цивилизованного» грабежа с реализовавшими его начало предателями своего народа: так как эту категорию людей никто нигде никогда не ценит. Но Борис Николаевич всё же получил награду за выступление в Конгрессе США с импульсивным признанием «западных ценностей» и торжественной «молитвой» президента России (!) «Боже, храни Америку!». За это ему в прямом смысле позволили сплясать в элитном предбаннике мировой политики. И он этим воспользовался. Никогда ранее не виданное событие немало потешило всех жителей коллективного Запада. А вековым недругам нашей державы дало возможность поглумиться над утратой могущества СССР и России. «Нашла награда» и М. С. Горбачёва, президента СССР: ему по дошедшим на Родину слухам позволили в странах «западных ценностей» то ли лекции читать, то ли пиццу рекламировать…

С несколько большим пиететом к Б. Н. Ельцину отнеслись нувориши из пятой колонны времён перестройки, ставшие его деяниями в одночасье олигархами. «Своими» дивидендами, отжатыми у народа в процессе приватизации, они поделились с его семьёй, отстегнув часть на возведение «Ельцин-центра» с долгосрочной миссией политической реабилитации его предательства в глазах будущих поколений россиян. А М. С. Горбачёв и С. С. Шушкевич лишь время от времени появляются в оппозиционных СМИ. Первый – с критиканской риторикой нынешнего руководства РФ. Второй – с попытками оправдать появление профашистской символики полицаев времён Великой Отечественной войны в Верховном Совете БССР во время его руководства и повторяющейся критикой действующей власти.

В белорусских «дискуссиях» царит такой же, как в те времена, накал эмоций в многочисленных риторических повторах критики позиций и действий друг друга в «своих» СМИ в онлайн режиме. Иногда для пущей важности эти эмоции величают «анализом» ситуации «видным» экономистом или «видным» политологом.

 Может у нас где-то и есть жизненно необходимый анализ происходящего. Но тогда почему полным ходом идёт обсуждение заведомо нестабильной в неразрешённом политическом кризисе Конституции РБ одной стороной?

 И почему другая сторона из польского и литовского предбанников европейской политики ежедневно муссирует идею о «новых выборах» президента РБ? Может эти выборы ей нужны потому, что на многочисленных митингах обещанный Тихановской девятимесячный срок её правления в качестве «технического президента» истёк ещё 9.05.21 г.? Кстати сказать, по мнению «демократического» Запада она «законно избрана большинством белорусов» на этот пост, никогда не существовавший ни в одной белорусской конституции. А литовские власти из солидарности больше года содержат и готовы содержать дальше этого неконституционного «законного президента РБ».

Только об открытом обсуждении вариантов преодоления экономического кризиса дружно молчат обе стороны, несмотря на то, что развитие кризиса способно стереть с карты мира нашу Беларусь в любой момент.

Известную встречу в Беловежской пуще в конце 1991-го года одни называют беловежским сговором, а другие – крахом «тюрьмы народов». Но нет никакого сомнения в том, что её участники не только не учли волю всего советского народа, высказанную им 17 марта 1991 года на всесоюзном референдуме о сохранении СССР, но и полностью проигнорировали его жизненные интересы. В том числе волю и интересы белорусов. И скрыть её антинародные характер и цель реализации плана молниеносного раскола нашей Родины её политическими лидерами не под силу пяти или даже более «Ельцин-центрам». Ведь сегодня уже для всех очевидно, что в трудный для её народа час они трусливо шмыгнули под защиту Запада от заслуженного наказания за измену Родине. Такую безнаказанность Запад им обеспечил. Но история уже возложила на них ответственность за лавинообразный рост политического кризиса в процессе перестройки социалистической экономики Советского Союза в «многоукладный» рынок; и никто никогда её с предателей своего народа не снимет.

Мы, граждане РБ, хорошо помним те тяжёлые времена на грани выживания, и совсем не хотим, чтобы они повторились вновь. У действующей власти и её оппонентов сегодня есть реальная возможность предотвращения углубления пагубных последствий событий 2020-го года, развитие которых всё ещё может привести к полной ликвидации государственных структур, защищающих Беларусь и её народ. Для того, чтобы этого не произошло, достаточно от эмоций перейти к тщательному анализу всех вариантов выхода из экономического кризиса. И только после выбора одного из предложенных вариантов, всесторонне взвешенного в обсуждении, принятого белорусским народом плана выхода из экономического кризиса и его реализации сегодняшний политический кризис будет преодолён без краха экономики и кровопролитий. 

Данный материал отражает нейтральную и независимую от политических предпочтений претендентов на власть в РБ попытку анализа реальных перспектив рыночной экономики. Он предлагается в качестве отправной точки для  обсуждения рассматриваемой проблемы.

1. Современное видение становления политэкономии, как науки. История её реализации в экономической политике.

Сегодня практически все страны мира всё глубже и глубже погружаются в общемировой экономический кризис. В большинстве стран «третьего мира» экономические кризисы давно стали хроническими, что перманентно разжигает кризисы внутриполитические. Жёсткое политическое противостояние с переходом власти из рук в руки в свою очередь перерастает в вооружённые конфликты. Чего вполне могло бы не быть без экономической, политической и военной поддержки конфликтующих сторон государствами «мировой элиты».

Нельзя  сказать, что кризисных явлений и войн до нашего времени не было вообще. Совсем наоборот: многовековая история человечества изобилует многочисленными свидетельствами о крахах империй в разрушительных кризисах и исчезновении целых народов в кровопролитных войнах с неисчислимыми человеческими жертвами. Эти общие бедствия и личные трагедии людей всегда толкали мыслителей всех времён и народов на поиск такой политики, которая принесёт избавление от полного разорения экономики и массовой гибели людей. И практически все известные сегодня экономические теории и доктрины, появившиеся в поисках такой политики, были опробованы на разных этапах нашей общечеловеческой истории. Но следование этим теориям в политике разных  государств  на разных этапах развития мировой экономики, в основе которой лежит товарно-денежный обмен, окончательного  избавления от кризисов и войн не принесло. Иными словами: классические экономические теории, веками сменявшие друг друга в попытках мирного урегулирования социальных противоречий рынка, универсальными не стали и окончательного подтверждения в реальном мире не получили.

История развития мировой экономической науки содержит всё многообразие мнений: от рассуждений Платона и Аристотеля, Сенеки и Лукреция, Конфуция и других мыслителей далёкого прошлого о ценах и способах обретения богатства до современных представлений об объективных законах развития общества и их использования в экономической политике. Суть современных научных взглядов в этой области может быть представлена несколькими основными экономическими школами и массой доктрин, перманентно приспосабливающих их идеи к реалиям быстро меняющегося мира. Исследования сторонников всех течений содержат попытки создания экономической теории, способной ответить на любой вызов времени и разрешить любую проблему на любом этапе развития. Но в более или менее цельную структуру эти течения оформились только за последние три-четыре века. Они предлагают различные подходы к реализации обогащения. Иногда прямо противоположные. Но основной постулат всех этих теорий, за одним единственным исключением, общий: во всех случаях к обогащению людей и стран ведёт политика правильного регулирования рынка. Эту политику и пытаются найти и внедрить современные учёные.

Рассмотрим цели, задачи и предлагаемые меры государственного рыночного регулирования в некоторых экономических теориях.

Меркантилизм — это система экономических доктрин, задачей которых их авторы считали разработку практических рекомендаций для государственной экономической политики по регулированию внешней торговли для увеличения притока в страну золота, серебра и дешёвого сырья из других стран для развивающейся промышленности с целью обогащения. Это экономическое течение уже в 17-ом веке настоятельно рекомендовало государству расширение протекционизма отечественной торговли и отечественной промышленности с жёсткими условиями товарно-денежного оборота для иностранной торговли и иностранного финансового капитала на внутреннем рынке.

Эту нарождающуюся науку об управлении экономики государством в 1615 году один из представителей меркантилизма, французский экономист Антуан Монкретьен, назвал политэкономией.

Основные идеи меркантилизма:

– главным богатством общества  являются деньги (золото и серебро);

– источником богатства является сфера обращения (торговля и оборот денег);

– государство должно проводить протекционистскую экономическую политику в интересах национального капитала, увеличивая пошлины на ввоз иностранных товаров, поощряя ввоз золота и других драгоценных металлов и  пресекая их вывоз.

Весь последующий исторический опыт показал, что меркантилизм представляет собой  первые шаги по теоретическому изучению рыночных отношений и первые практические попытки регулирования рыночной  стихии   государством.

 Французская школа физиократов, яркими представителями которой являются Франсуа Кенэ (1694-1774) и Анн Робер Жак Тюрго (1727-1781), впервые предложила свою точку зрения на происхождение общественного богатства, в противовес представленной меркантилизмом. Её сторонники перенесли свои исследования о происхождение общественного богатства из сферы обращения в сферу сельскохозяйственного производства.

Центральные идеи физиократии:

1. Экономические законы имеют естественный характер, понятны каждому и отклонение от них нарушает процесс производства.

2. Источником общественного богатства служит с\х производство. Поскольку только земля продуктивна. И только труд на земле способен создавать чистый продукт — уникальный дар природы. Все другие виды деятельности (ремесло, торговля) «бесплодны», так как они лишь перерабатывают то, что даёт земля, не увеличивая их количество.

3. Деньги нужны только для обмена товарами. Они бесплодны и их использование в качестве денежного капитала увеличивает сферу накопления и сокращает сферу товарообмена. Что мешает распродаже товаров, ведёт к потере доходов производителя и сокращению производства. 

4. Физиократам также принадлежит концепция невмешательства государства в деятельность своих граждан в производственной, торговой и ссудной сферах. Экономические отношения государства и личности должны быть сведены к уплате гражданами государственных налогов и охране государством жизни, имущества, прав и свобод его граждан.

Их идея такого невмешательства получила продолжение в современной концепции экономического либерализма.

Физиократы в истории человечества представляли направление экономической мысли в условиях торможения роста производства. Сторонники меркантилизма не предполагали, что диктат государственного протекционизма, призванный служить обогащению, на каком-то этапе развития проявит противоположную тенденцию. Физиократы впервые исследовали причины этого торможения. И обнаружили его главную причину в оттоке капитала из сферы производства в сферу накопления денежного капитала. Это явление регулярного оттока капиталов из реального сектора экономики в её финансовый сектор имеет место и в наши дни.

В реалиях того времени было две причины этого торможения: во-первых, обнищание населения, формирующего платёжеспособный спрос на рынке. Этот спрос государство никак не защищало потому, что политика протекционизма не ставила и не решала задачу обеспечения уровня жизни трудящихся. А во-вторых, государственный протекционизм торговли был барьером для вывоза капитала в поисках прибылей за пределами истощённого его ростом отечественного рынка.

У физиократов не было цели остановить обнищание и поднять платёжеспособный спрос населения. Да и уровень развития экономики не позволил бы это сделать. Поэтому только вывоз капитала мог обеспечить его прирост на богатых рынках других стран. Так государственный контроль, ранее продиктованный меркантилизмом с целью обогащения, стал его тормозом, препятствующим дальнейшему росту капитала и «свободному» развитию рынка.

Таким образом, физиократы обосновали «освобождение» рынка от «государственного вмешательства» в экономику. И развитие рынка продолжалось с сокращением сферы его регулирования   государством до области налоговой политики.

Классическая буржуазная политэкономия возникла в период становления капитализма и достаточно освещена дошедшими до нас трудами Адама Смита (1723-1790) и Давида Рикардо (1772-1823). Это течение объявило источником общественного богатства всю сферу экономической деятельности человека и распространило на неё свои исследования.

Абстрактные рассуждения об «экономическом человеке» и «невидимой руке», привели Адама Смита к выводу, что механизм рынка – это простая и всем очевидная система естественной свободы, которая всегда будет автоматически уравновешиваться благодаря «невидимой руке». И что рыночные законы лучшим образом могут воздействовать на экономику, при условии, что частный интерес «экономического человека» стоит выше общественного. И поэтому экономическая политика государства должна обеспечивать свободу рыночной конкуренции предпринимателю, частные интересы которого обогатят всё общество и разрешат все экономические проблемы человеческого сообщества автоматически.

Трудовая теория стоимости Смита нелогична и противоречива. Сначала он утверждает, что главным мерилом стоимости или эталоном обмена любого товара является труд. Но в то же время он признаёт, что эталоном обмена труд был только в раннем обществе, когда стоимость определялась трудом, затраченным на стадии  производства товара. Именно этот труд оплачивался в процессе товарообмена на рынке того времени.

А в современном ему обществе этот эталон раздвоился на труд, затраченный на производство, и труд, оплаченный на рынке в процессе обмена. Причём его совсем не смущает неравенство межу первым и вторым, где стоимость затраченного труда равна сумме стоимостей оплаченного труда и неоплаченного. Более того, он констатирует факт, что любая стоимость складывается из трёх видов доходов: заработной платы, прибыли и ренты, где заработная плата – это цена труда. Прибыль — это юридически обоснованный вычет из стоимости труда рабочего по праву частной собственности на средства производства и производственный капитал. Рента — это также юридически обоснованный вычет из стоимости труда рабочего по праву частной собственности на арендуемые средства производства.

То есть прибыль и рента — это появление в экономике экономических показателей не трудового происхождения, которые до завершения процесса разделения труда были оплатой  труда  руководителей производства или в непроизводственной сфере деятельности общества. А стали их юридической гарантией ростакапитала, прописанной в экономической политике зародившегося и растущего государства. Вольно или невольно, но в доминирующих тогда традициях эклектики Смит в научном экономическом исследовании  подменил термин политэкономии «труд» юридическим термином «право частной собственности». А мировое признание его учёным на века закрепило эту псевдо научность во всех последующих исследованиях трудовой теории стоимости. С научной точки зрения такая подмена недопустима. Но с житейской точки зрения она понятна. Смит не мог открыто высказать чисто научный взгляд на действующую юридическую практику распределения доходов государством того времени. Поэтому в своём исследование о причинах и богатстве народов Смит, признав труд «мерилом стоимости товара», тут же от этой  формулировки отказался.

Его последователь Давид Рикардо главной задачей политэкономии также считал исследование законов, по которым происходило распределение доходов, и был солидарен со Смитом по всем базовым вопросам. Но он учитывал новый уровень развития рыночных отношений, в результате чего по некоторым вопросам выглядел оппонентом предшественнику. Так труд у него уже не «мерило стоимости товара», а всего лишь её «основа». И «… из этого ещё не следует, что мы отрицаем случайные или временные отклонения действительной или рыночной цены товаров от их первичной и естественной цены».  Сам труд у Рикардо чётко приобретает одно из основных качеств товара – обладание естественной и рыночной ценой. Под «естественной ценой труда» он имеет в виду возможность рабочего за зарплату содержать свою семью. А «рыночной ценой» того же труда, с его точки зрения, является его оплата, складывающаяся с учетом «реального соотношения спроса и предложения» на этот труд. Когда предложение на наёмный труд превышает спрос всегда возникает безработица. И это явление общеизвестно с начала использования наёмного труда. Но данного учёного это не смущало, так как он настаивал на том, что безработица в рыночной экономике невозможна, потому что избыточное население вымирает. Вот такой «железный» закон заработной платы Давида Рикардо зафиксировала история.

В своих исследованиях Рикардо отмечал, что повышение стоимости труда, то есть заработной платы рабочих, в рыночной цене товара, невозможно без падения прибыли владельцев капитала. И рыночная стоимость товаров наряду со стоимостью затрачиваемого живого труда у него включает ещё и стоимость труда овеществленного, то есть «труда, затраченного на орудия, инструменты и здания, способствующие этому труду».

 В довершение сказанному нужно отметить, что Давид Рикардо был ещё и сторонником количественной теории денег и признавал «закон рынков» Жана Батиста Сэя. Суть этого «закона» содержит утверждение его автора: «Продукты всегда покупаются за продукты или услуги. Деньги служат только мерилом, при помощи которого совершается этот обмен. Какой-нибудь товар может быть произведён в излишнем количестве, и рынок будет до такой степени переполнен, что не будет даже возмещён капитал, затраченный на этот товар. Но это не может случиться одновременно со всеми товарами».

В своих исследованиях Рикардо подтверждал или отвергал бытующие в его время концепции и открывал новые экономические законы, действие которых  ходом истории никак не подтвердилось. И они остались на уровне обсуждений.

Классическая буржуазная политэкономия объединила предыдущие теории и доктрины и завершила создание системы исследования рыночных отношений, как базы научных рекомендаций для совершенствования государственной политики   регулирования   стихии   рынка.

Основой этой системы стала защита классовых интересов владельцев капитала, которая способствовала обеспечению роста капитала  любой     ценой. В этой системе   нет   государственных мер поддержки населения  в  виду  признания  этой  системой    объективной  закономерности  нарастания обнищания трудящихся в процессе роста капитала. И реализация защиты такого роста капитала стала главной целью капиталистических государств.

Марксизм, как система новых философских, социально политических и экономических взглядов, возник в середине 19-го века. Его основоположниками были Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Конечные цели этого направления экономической мысли в корне отличались от целей предыдущих теорий. Его суть состояла в исследовании объективных закономерностей развития капитализма и его места в истории. Эта целостная научная система впервые высветила классовые интересы наёмных рабочих и доказала объективную неизбежность смены действовавших в то время производственных отношений.

Теория трудовой стоимости Маркса на основе теории прибавочной стоимости, убедительно доказала, что материальной базой роста капитала  является эксплуатация труда наёмных рабочих.

Марксизм сформулировал концепцию закона стоимости, объективного закона рынка, и концепцию учения об общественно-экономических формациях. Разработал теорию воспроизводства и экономических кризисов и предсказал ликвидацию капиталистических производственных отношений в процессе развития производительных сил.

Марксизм стал первой в мире идеологией угнетённого класса пролетариев. И, как идеология пролетариата, был положен большевиками в основу революционных преобразований в царской России. И его прогноз становления новых производственных отношений подтвердился после Великой Октябрьской Социалистической революции. На протяжении тридцати шести лет шло упорное строительство и совершенствование социалистических производственных отношений в СССР, а в течении тридцати восьми лет после смерти Иосифа Виссарионовича Сталина продолжалась борьба социализма с рыночными манёврами некомпетентных политиков. Они с завидной регулярностью «совершенствовали» рынок СССР «маневрированием» цен и обосновывали «новую» идеологическую цель на рыночные преобразования в экономике «универсальностью» действия рыночных законов. Потеряв темпы социалистического роста, пришлось искать научную базу этого явления и догонять те страны, которые на фоне торможения этих темпов казались более развитыми. Так в погоне за «достижениями» Запада возникла теория конвергенции (политического и экономического сближения) социализма и капитализма. Следование этой теории существенно подорвало к 1985-му году социалистические производственные отношения в СССР и в странах СЭВ.

Совет Экономической Взаимопомощи был создан  после Второй мировой войны, так как к строительству социализма подключились страны Восточной Европы, которые на протяжении нескольких десятилетий в рамках мировой социалистической системы успешно перестраивали капиталистические производственные отношения в социалистические, проявляя при этом невиданные до этого темпы экономического роста и благосостояния своих народов.

Марксизм — это единственная экономическая теория, отказавшаяся от   регулирования   стихии   рынка  и получившая подтверждение в процессе строительства новых производственных отношений, избавляющих общество от экономических кризисов. Так как даже нынешний временный перерыв в этом строительстве напрямую связан с подменой идей марксизма идеями либерализма и монетаризма в государственной политике СССР и других стран мировой социалистической системы. И последующей заменой прорабами перестройки внутренней государственной политики совершенствования социалистических  производственных отношений политикой  конвергенции с «преуспевающим» Западом на базе его рыночных ценностей.

Маржинализм или субъективная школа экономики –  возник в конце 19 начале 20 века, как ответная реакция на научное предвидение К.Маркса и Ф.Энгельса. Её главные представители Карл Менгер (1840-1921), Эйген Бем-Баверк (1851-1914), Фридрих фон Визер (1851-1926) и Альфред Маршал (1842-1942) резко критиковали марксизм и выдвинули субъективно-психологическую теорию стоимости и ценообразования в противовес марксистской трудовой теории стоимости.

Сторонники маржинализма признают «принцип снижающейся предельной полезности, когда каждая последующая единица потребляемого блага становится для хозяйствующего субъекта все менее ценной (происходит перенасыщение),  фундаментальным элементом теории стоимости. 

Школа имеет две ветви:

— политэкономия, представителями которой являются К. Менгер, Ф. Везер, Э. Бем-Баверк.  Они использовали категорию предельной полезности для определения величины стоимости товара;

— неоклассическая теория, последователями которой выступают У. Джевонс, Л. Варес, В. Парето. Они в своей теории рыночного равновесия использовали предельные величины при анализе зависимости между спросом и предложением и ценами при построении кривых спроса и предложения.

Объединил маржиналистские концепции, создав теорию предельной производительности, Дж. Б Кларк. Дальнейшее развитие маржинализма протекало в рамках национальных школ: австрийской, лозаннской, английской, американской.»…

К ключевым идеям маржинализма относятся:

 «— ликвидация приоритета сферы производства, характерного для экономического анализа классиков (А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса);

— восприятие рыночной экономики как равновесной системы;»

    (Словарь банковских терминов. https://www.banki.ru/wikibank/marjinalizm/

Следы самостоятельного присутствия данной школы в экономической политике ведущих государств обнаружить не удалось. Похоже, что «маржинальная революция» остаётся в тени других теорий потому, что полностью исчерпала весь свой псевдонаучный потенциал в критике марксизма.

Но это не значит, что финансовая элита не возьмёт его на вооружение при создании «цифровой экономики». Ведь в другой, более вразумительной теории, такого большого количества цифр и формул  сегодня просто нет.

 Маржинализм, признавая приоритет финансового сектора над реальным сектором экономики, предлагает использовать рынок как «авторегулятор» экономики. Несмотря на то, что действенность такого «регулятора» ещё в начале прошлого века перечеркнула  Великая депрессия, выход из которой в госрегулировании экономики США нашёл Джон Кейнс.

А сегодня «метод математического моделирования экономических процессов, как «средство реализации концепции экономического равновесия на уровне микроэкономики», опирающейся на «закон рынков» Жана Батиста Сэя, якобы отражавший «автоматическое равновесие» используется только для составления бизнес – планов в процессе юридической регистрации частного бизнеса, участия в тендерах или обоснования получения государственных инвестиций.

И хотя бизнес-планы в нарастающем кризисе ни на что не влияют, академическая «научная» мысль наградила рядового торгаша-спекулянта псевдонаучным статусом «субъект микроэкономики» и черпает в его бизнес-планах «достоверную» информацию о достижениях академической «науки», продвигая свои «научные» труды в частнособственнические массы.

  Кейнсианство – этотеория государственного регулирования рыночной экономики, получившая название по имени её автора, британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883-1946).

Основные идеи:

– рыночная экономика не способна обеспечить стабильность экономического роста и разрешение социальных проблем;

– государство должно регулировать рыночную экономику в целях обеспечения полной занятости и эффективности производства.

Анализируя ход Великой депрессии 1929-1933 годов, Кейнс пришёл к выводу, что «невидимая рука» рынка не способна вывести экономику Соединённых Штатов из растянувшегося на годы спада экономики. По его мнению государство должно было увеличить спрос дополнительными денежными вливаниями в экономику. Даже если они создадут дефицит бюджета, то всё равно это позволит увеличить спрос. И чтобы в соответствии с ростом спроса выросло предложение и снова начнёт расти экономика. И тогда у людей появится работа и доходы. То есть увеличение платёжеспособного спроса подтолкнёт развитие экономики и выведет страну из затянувшейся экономической рецессии.

Президент США Франклин Рузвельт для преодоления последствий Великой депрессии воспользовался этим советом Кейнса. Государство максимально увеличило денежные инвестиции в экономику.  И такое регулирование рынка сработало: США удалось преодолеть многолетний экономический спад.

Так впервые Кейнсом теоретически и Рузвельтом практически в период затяжной рецессии была выявлена полная несостоятельность идеи А.Смита о том, что «невидимая рука» справляется со всеми проблемами рынка за счёт автоматического восстановления баланса между спросом и предложением без государственного вмешательства в рыночные процессы.

Реализация идеи Кейнса с преодолением Великой депрессии заставила ученых и политиков переоценить роль государства в экономике. И с начала 40-х до конца 60-х лет 20 века концепция Кейса доминировала в правительственных и академических кругах Запада над другими экономическими течениями. Успехи этой концепции после Второй мировой войны привели к попыткам перенести этот опыт с преодоления конкретного спада экономики на долгосрочную основу, чтобы избежать повторения рецессий. Именно в тот период появился и вошёл в научный обиход термин «макроэкономическая политика».

Но в 50-60-е годы прошлого столетия у этой теории Кейнса появились критики из классической школы экономики. Так как в начале 70-х лет грянул топливный кризис. Наступил «нефтяной шок» и одновременно с безработицей возросла инфляция. Это единовременное явление инфляции с безработицей посчитали необычным и назвали стагфляцией, объединив в этом слове стагнацию (застой) и инфляцию.  По мнению рыночной экономической мысли инфляция не должна иметь место в период стагнации, сопровождающейся безработицей. Потому что  рост безработицы, как правило, сокращает спрос. Для периода роста производственного капитала, превалирующего над ростом финансового капитала, это положение было верным. Но трактуя явление инфляции, только как рост цен, западные экономисты считали её невозможной во время безработицы из-за отсутствия денег у населения даже в периоды превышения роста финансового капитала над ростом капитала производственного. Поэтому они упускали из вида целый период накачки экономики и населения США деньгами, имевшей место в период преодоления Великой депрессии. В то время как эти денежные запасы населения поступали на рынок товаров и услуг в период стагнации с сопутствующей безработицей и позволяли инфляции расти и в период роста безработицы.

Аналогичное явление стагнации с инфляцией в 90-е годы двадцатого века в СССР западные учёные назвали другим термином – «слампляция», только  из-за высоких темпов нарастания обоих процессов. Они не учли того, что приватизация выбросила на рынок общенародную собственность СССР, создав рынок средств производства. И галопирующий рост инфляции был связан с легализацией теневого отечественного капитала, вступившего в борьбу за общенародное наследие советского народа с иностранным финансовым капиталом. На этот рынок, с одной стороны,  пришли финансы иностранного капитала, а с другой стороны,- отечественного теневого капитала. Деньги, имея высокую ликвидность, обладают свойством перетекания из финансового пузыря одного рынка в финансовый пузырь другого рынка. Так часть финансов с рынка средств производства попала на потребительские рынки. А карманы советских граждан такого избытка денег, как граждане США во время «стагфляции», не имели. Что не позволяло тратить их постепенно и толкало простых граждан к созданию запасов продуктов и товаров «на чёрный день» в дни зарплаты. Так повышенный спрос на потребительские товары подстегнул рост потребительских цен. Что опустошало полки магазинов, но не восстанавливало объём оборотных средств в реальном секторе экономики. Поэтому реальный сектор экономики постигла стагнация, а финансовый сектор захлестнула инфляция. И никаких необъяснимых противоречий в реалиях рынка СССР и постсоветских республик того времени нет.

 Официальное мнение о том, что кейнсианство не может объяснить явление стагфляции заставило экономистов вернуться к идеям прежних теорий.

Кейнсианство впервые в истории предложило решение и реализовало преодоление экономической депрессии путём денежных инвестиций в экономику не только с целью обогащения богатых, а и для целенаправленного повышения доходов населения через значительное увеличение денежной массы на рынке. Но в рыночной сфере действия закона концентрации капитала рост реальных доходов населения может базироваться только на вливании денег государством. То есть при вмешательстве государства в экономику. Причём рост реальных доходов трудящихся, а тем более всего населения, по давнему признанию классической экономической школы сокращает прибыли капитала.

Такое перманентное перераспределение доходов государством сторонники рынка называют «политическим», «насильственным», «внеэкономическим» и даже «дестабилизирующим» экономику. Следование такой практике всегда ведёт к ужесточению борьбы за увеличение темпов  роста капитала.

О чём в числе прочих примеров свидетельствует и трагическая гибель в этой борьбе братьев Джона Кеннеди, президента США (1960-1963), и Роберта Кеннеди, кандидата на пост президента США (1968).

Монетаризм, как экономическое течение, представляет собой конгломерат предшествующих ему теорий. Государственная политика, опиравшаяся на каждую из них в своё время, способствовала обогащению сегодняшних хозяев денег. Этот конгломерат объединил в себе основные положения классической экономической теории, маржинализма, количественной теории денег, тех же теорий с приставкой «нео» и других менее известных доктрин. Его сторонники основным элементом исследования рассматривают деньги. Их количество в обращении считают основой прогноза развития экономики. А денежную эмиссию и «правильное» использование денег предполагают главным инструментом экономической политики государства.

Монетаристы «поправляют» Кейнса, опираясь на положение классической теории об обеспечении «свободной конкуренцией» гибкости рыночных цен и ставок зарплат. По их мнению колебания совокупных расходов никак не влияют на уровень производства и занятости, как «ошибочно» считал Кейнс. Так как  влияние этих расходов распространяется только на цены товаров и ресурсов. Иными словами сторонники этой теории искусственно разрывают исследования единого экономического процесса: производства и рыночного товарообмена, и уходят от объяснения кризисных явлений в процессе взаимодействии реального сектора экономики с её финансовым сектором, считая финансы из-за высокой ликвидности на рынке самостоятельной и чуть ли не самодостаточной сферой экономики. А все кризисы они считают бесспорным доказательством того, что осуществление государственных мер по финансовой поддержке монополий, установлению минимальных ставок заработной платы, ограничению безработицы и любого другого контроля над капиталом, усиливает негибкость цен и заработной платы, создавая барьеры для свободной, якобы «саморегулирующей» рынок, конкуренции. А это в свою очередь «подрывает макроэкономическую стабильность» страны. Отсюда вытекает политическое требование капитала о «порочности» государственного вмешательства в экономику, то есть в его дела. И следует безапелляционный вывод: государственный сектор должен быть урезан.При этом остаются в тени политические требования капитала к государству:

–  сокращению подлежит только контроль государства за его ростом в гуманитарных целях или иных жизненных интересах обществ;

– протекционистская государственная политика для его роста совсем наоборот, должна быть расширена от экономического до военного присутствия в сфере его интересов за рубежом, на территории других стран или участия в военных конфликтах при защите интересов капитала.

Основным объектом монетаристского анализа выступают деньги и их количество в обращении. В основе исследования лежит аксиома о стабильности спроса на деньги и нестабильности их предложения в результате субъективных решений кредитных институтов. А резкие изменения величины денежной массы в обращении могут явиться источником диспропорций. Превышение предложения денег над спросом на них вызывает инфляцию. А когда их количество меньше, чем потребность для нужд общества, возможен экономический кризис. Это положение монетаризма противоречит реальному положению дел, так как именно рост инфляции приводит к обострению экономических кризисов. О чём свидетельствует даже их собственное утверждение о том, что в долгосрочном периоде нестабильность денег сопровождается нестабильностью экономического роста. В связи с этим монетаристы считают, что уровень экономической активности в большой степени зависит от кредитно-денежной политики. Чего отрицать нельзя.

Но утверждение о том, что только предложение денег является объективным фактором, определяющим уровень производства, занятости и цен,  верным признать никак нельзя. Потому что такой субъективный фактор исторического развития, как финансовая политика, его объективным фактором по определению быть не может. Так как любой субъективный фактор возникает только при наличии объективного фактора истории. Ведь общеизвестно, что таких субъектов истории, как политика государственно монополистического капитализма или классическая буржуазная политэкономия, в объективной реальности Древнего Востока, рабовладельческого Рима или феодальной Европы ещё не было. Как ничего не было слышно до 1776 года и о таком государстве, как США.

В двадцатом веке весь современный конгломерат экономической мысли  признаёт цикличность в развитии экономических кризисов. Практически всеми эта цикличность рассматривается как объективная закономерность в развитии рыночной экономики. Так Марк Фабер —  уроженец Швейцарии, миллиардер, известный мировой финансист-аналитик, публицист, издатель собственного инвестиционного бюллетеня «The Gloom Boom & Doom Report»  разработал циклическую теорию экономического развития с выделением 7 этапов, которые по его мнению проходят все экономики мира: после краха, искра, возрождение, бум,  сомнения  – снижения, падение, капитуляция, дно.

Но весь диапазон приводимых современными учёными причин этого явления: от солнечных пятен с ростом населения планеты до научно-технического прогресса с неподвластной человеку неизбежностью этих кризисов, слишком велик для подробного анализа. И многократно превосходит временной отрезок, оставшийся людям для предотвращения новой мировой войны.

А «новая» версия рыночной экономики, тщательно скрываемая под маской «цифры», предотвратить человеческие жертвы не сможет. Так как у неё совсем другая цель. Она – в стремлении к победе, пускай хотя бы временной, в борьбе за власть и благополучие мировой элиты.

История развития мировой экономики убедительно доказала, что ни одна из рыночных экономических теорий, ни их конгломерат  не способны ни чётко объяснить причины экономического кризиса, ни точно спрогнозировать его начало и темпы его развития, ни предотвратить крушение мировой экономики в нём.

Иными словами, доминирующая сегодня в мире  экономическая мысль о возможности  «правильного   регулирования   рынка»  в рамках выбранного варианта государственной политики способна предоставить человечеству только описание вариантов разрушения рыночной экономики в кризисах. И полную беспомощность перед ними всего исторического спектра экономической политики. Об этом свидетельствуют итоги всех уже предпринятых попыток регулирования рыночной стихии: от жёсткого протекционизма меркантилистов с «ручным» государственным управлением до «автоматического саморегулирования» с усечённым присутствием государства в экономике по  классической политэкономии.

    Более того, «регулирование» стихии рынка на протяжении всего периода его существования, несмотря на подъёмы в его развитии, во  в с е х (!!!) исключения социально-экономических формациях в н е (!!!) всякой  зависимости от политической надстройки приводило к кризисам. Разрешение этих кризисов происходило в регионах  через разрушение  национальных государств. Или через мировые войны с крушением империй.

Аллегория происходящего в мире экономической мысли в лучших традициях басен Эзопа выглядит так: в большой отаре  уже сытая стая волков в экстазе от покорности овец продолжает их резать «про запас». От роста и  благополучия этой отары овец напрямую зависит завтрашний день хозяев-чабанов. Но они, глядя на происходящее, не вмешиваются. А только наперебой вещают друг другу о повадках зверья и яростно, переходя от тонкой иронии к откровенным угрозам и хамству, оспаривают свой приоритет познания жизнедеятельности серых разбойников.

                     (Продолжение следует)